Строка одиночества
Дэн Люк
- Ну, вот она.
Микроавтобус притормозил на обочине трассы у металлического стикера, покрашенного в ярко-желтый цвет, и медленно скатился на хорошо утрамбованную колею грунтовой дороги, хотя и дорогой-то ее можно было назвать с натяжкой. Небольшой аппендикс, метров тридцать длиной, соединяющий скоростную автотрассу с утепленным контейнером, наскоро переоборудованным под пункт приема металлолома.
- Устраивайтесь и с завтрашнего дня начинайте работать. График сутки через двое. Сами очередность установите, кто за кем.- Риваз открыл заднюю дверь «Газели» и вытащил на свет божий два новеньких обогревателя, раскладушку и почтовые весы на двести килограммов. – Сегодня приводите тут все в порядок и составьте список, что еще нужно. Потом мне позвоните. Завтра к девяти я приеду и привезу денег, ну и остальное барахло тоже.
Попрощавшись, он сел за руль и укатил в сторону Питера.
- Ну что? Схватили, потащили?- и Никита, первым подхватив весы, понес их, чавкая берцами в жирной октябрьской грязи, к контейнеру.
- Хе, а раскладушку мог бы и нулёвую подкинуть. – Паша взял старенькую раскладушку с потёртым провисшим брезентом, цвета хаки, и пошёл за Ником.
- Эй, мужики!- Леонид стоял, почёсывая затылок рядом с обогревателями. - Как там у нас с электричеством?
- Рубильник, счетчик и два провода, – крикнул Никита, выглядывая из приемного окошка.
- Афигеть, нам предстоит масса интересных и увлекательных экспериментов, - тихо проворчал Леонид, подхватил подмышки обогреватели и, оскальзываясь на жирной грязи, побежал к контейнеру.
Этот день был полностью посвящен обустройству «точки». Ребята отладили весы, покрасили ворота, приладили дверцы на приёмное окошко. Первая вахта выпала Паше, он единственный кто хоть как-то разбирался в электричестве, к слову сказать, с этим делом он справился блестяще. Уже к середине его смены в контейнере радостно горела лампочка и звучала музыка.
Месяц спустя.
- Открывай Сова, Медведь пришел, – дверь распахнулась, на пороге стоял Никита, лицо его прямо таки светилось. – Как дела?
С раскладушки поднялся заспанный Павел.
- Как сажа бела, - в рифму ответил он. – Ты чего так рано?
- Праздник у меня.
- Брррррррр, - Паша, пытаясь пробудиться, затряс головой. – И какой?
- Во! – Никита выставил на самодельный, покрытый цветастой клеенкой, стол, «малька». – Ты уж извини, но я буду чай пить, а тебе и бухнуть можно.
Паша, наконец, поднявшись, глянул в чайник, и удовлетворенно крякнув, щёлкнул тумблером включения.
- А в честь чего собственно праздник?- спросил он, покосившись на бутылку.
- Меня наконец-то напечатали. – Никита довольный плюхнулся в бэушное автомобильное кресло и широким жестом шлепнул на стол свежий номер «Литературного альманаха».
- Двадцатая страница, - гордо сказал он.
- Ню-ню, сейчас посмотрим. – Паша открыл журнал и прочел название: «Спасенная иллюзия».
Пока Павел листал журнал, Никита налил чай в два граненых стакана, достал пакет с бутербродами, закурил и включил радио.
- Ну, за дебют в литературе!- Паша одним движением вскрыл «чекушку» и, отсалютовав, сделал большой глоток, скривился, закусил бутербродом, подумал и запил для пущей убедительности еще и чаем. – Ник я, что-то подобное уже читал.
- Конечно, этот рассказ я здесь и написал. Вон видишь синяя тетрадка? Это и есть черновик.
- Точно! В ней я его и читал. – Паша сделал еще глоток водки и откусил от следующего бутерброда. – У твоего рассказа концовка неожиданная. Смерть отца главного героя сразу весь сюжет переворачивает.
Никита довольно заулыбался.
- Ты наш карманный Агат Кристи, – рассмеялся Павел.
- Да ладно тебе, - краснея и улыбаясь, Ник махнул рукой на напарника.
- У тебя талант, - продолжал он расхваливать, - и чего ты не печатался?
- Не знаю, просто не до того было.
- Слушай, я, конечно, рискую показаться слишком приземленным типом, но как это выражается в валютно-денежном эквиваленте?
- Что?
- Ну, сколько тебе за это заплатили? Какие нынче гонорары за рассказы? Можно ли на это прожить?
- А вот ты о чем? Думаю, что нет, если только не заниматься этим профессионально. А так, это лишь приятный бонус к основной зарплате.
- То есть вдаваться в литературу ты пока не рассчитываешь?
- Нет, - рассмеялся он.
- Ну что ж. За творческие успехи и большие гонорары. – Паша снова отсалютовал бутылкой и, сделав глоток, глянул на часы.
Вечер следующего дня
Павел сидел в своей квартире один, да и не было у него никого. В Питер он переехал из Новосибирска. Поступил в институт холодильной промышленности, а после его окончания лет пять работал технологом холодильных установок на молочном комбинате. Там же познакомился со своей бывшей женой. На свадьбу его родители подарили однокомнатную квартиру, ну а дальше …. А что дальше? Прожили они в полу счастливом браке два года, а потом грянул кризис, и Павел попал под сокращение. Денег в семье стало не хватать, к тому же Алла любила жить на широкую ногу. Постоянные скандалы и последующая за ними измена привели этот брак к разводу. Павел остался в своей квартире один, а Алла переехала к своему новому мужу. Погоревав некоторое время, Павел понял, что и в свободе есть свои преимущества. Вот и в данный момент он с наслаждением пользовался одиночеством. Полулежал на диване, пил пиво, ел чипсы и смотрел вялотекущий футбольный матч по телевизору.
Зазвонил мобильник. Паша протянул руку и, пошарив по дивану, поднял трубку, поднося её к уху.
- Алло, - произнес он в микрофон, не отрывая взгляда от телевизора.
- Привет, Паша.
- Здравствуй, Риваз.
- Тут такое дело, придется вам с Леней дней десять вдвоем на точке поработать. У Никиты отец умер.
На некоторое время в телефоне повисла мертвая тишина, потом Паша тихо присвистнул и сказал в трубку:
- Понял, конечно, нет проблем.
- Позвони Лёне, обговорите рабочий график.
- Хорошо.
- Ну ладно, отдыхай.
- Пока. - Павел нажал на кнопку, прерывая разговор. И сразу, не перенося дело в долгий ящик, позвонил Леониду.
Леонид
- Так-с, посчитаем. Медь - четыре, бронза - шесть кило, итого: восемь сотен.- Лёня протянул бомжу несколько купюр. – Приходите ещё.
Часы показывали только семь вечера, а абстрактный план (сотня килограмм «цветнины» в день) уже был перевыполнен как минимум вдвое, и это не могло не радовать. Душа Леонида пела от возбуждающего предчувствия финансовых вливаний в его скромный бюджет.
Потирая руки, он плюхнулся в старое автомобильное кресло и включил телевизор. Ничего интересного: «Дом-2», «Дежурная часть», «Криминальная Россия», «Новости» и очередной сериал про милицию. В общем, все то, что Леонид привык называть ёмким словом «лабуда». Пусть себе «шуршит» хоть что-то для фона. В приподнятом настроении он подхватил с полки какую-то тетрадь, открыл наугад и размашисто написал на чистом листе: «Это был обычный рабочий день за исключением того, что в конце его я нашел пачку пятитысячных банкнот в банковской упаковке». Перечитал и рассмеялся своим мыслям.
- Шеф, - в окошке показалась физиономия постоянного клиента. – Медяху примешь?
- Легко, - Лёня поднялся с кресла, бросил тетрадь на полку и открыл приёмное окно. – Заноси.
Настроение зашкаливало за отличное, ну а день шел своим чередом.
***
- Привет, смена караула. - На пороге стоял Павел и грустно улыбался.
- О, здорово! Садись за стол, чайку хряпнем. – Леонид как раз наливал кипяток в граненый стакан. – Ты чего такой хмурый?
- Вчера на дне рождения друга перебрал. Похоже, до сих пор не выветрилось.
- Аааааа, - протянул Леонид. – Тогда точно чаю надо, да покрепче.
- Как день прошел? – Паша заварил себе крепкого чая.
- Лучше чем рассчитывал, двести восемьдесят за сутки. Вот цифры, вот бабосы, а вот мои папиросы.
Пока Павел сверял цифры и считал деньги, Леонид закурил и взял стакан, согревая руки. После чаепития они вместе перевесили металл и заперли его в контейнере. Потом Леня переоделся и, попрощавшись с Павлом, пошел к остановке. Тут не было никакого навеса, небольшая утоптанная площадка и железный столб с желтой табличкой:
«А
Поворот на Южное кладбище
310
317».
Вместо мусорной урны под столбом была обычная картонная коробка от компьютера. Леонид встал рядом с ней и закурил. Холодный ветер неприятно задувал под куртку. Леня зябко поёжился, поправляя шарф и накинув капюшон, посмотрел на дорогу. Чисто, ни единой машины. Курить почему – то резко расхотелось. Он затушил сигарету об железо столба и, собравшись, было отфутболить щелчком окурок в коробку, заменяющую мусорку, замер. Он присел возле импровизированной урны на корточки. Осторожно засунул в нее руку и вытащил на белый свет перетянутую банковскими лентами пачку пятитысячных банкнот.
- Ох нифига себе! – Присвистнул он тихо, пряча паку в карман. Потом еще раз заглянул в коробку, но кроме обычного мусора там ничего не было. Дорога домой была словно в тумане. Постоянно держа руку в кармане, Леня все еще не верил в свалившуюся на него удачу. Понимание, что он уже дома, и пора выходить из радостного транса, пришло к нему, когда он чуть было, не упал, поскользнувшись на накатанной ледяной дорожке возле своего подъезда. Войдя в квартиру, и даже не сняв куртку, он первым делом разорвал банковскую упаковку и пересчитал деньги. Потом, выложив веером на столе хрустящие бумажки и вынув одну из середины, проверил всеми доступными способами. Номера разные, перфорация, водяные знаки, рифление, отпечатано четко. Всё как надо.
И тут зазвонил телефон.
- Привет Ник, - произнес Леонид, нажимая клавишу приёма и мельком глянув на экран.
- Здравствуй Лёня. Я уже приехал, так что завтра на работу тебе идти не нужно. – Произнес тихий бесцветный голос Никиты.
- Ник, может еще пару деньков отдохнешь?
- Извини Лёнь, нет сил дома торчать, опостылело всё.
- Ну, как знаешь. Тогда завтра смени Пашу, а я послезавтра тебя заменю.
- Добро, до послезавтра. – И Никита повесил трубку.
Павел, отложив телефон, снова посмотрел на деньги, и тут его осенило.
- Боже мой! ТЕТРАДЬ!- Он снова схватил мобильник, набирая номер Ника, но его телефон выдавал короткие гудки. По всей видимости, его напарник звонил Паше или Ривазу.
«Тетрадь, исполняющая желания,- стучало в мозгу – Никита сейчас в таком состоянии, что помочь может только чудо. И вот нате вам, блюдечко с голубой каёмочкой, на котором, то самое «чудо», которое так нужно».
- Ну да ладно, с Никитой я и сам поговорить через день смогу, а вот Паше и сейчас сказать можно. Пусть тоже свои дела как-нибудь поправит
- Алло, Паша? Тут такое дело….
Павел
После разговора с Леонидом Павел нашел ту тетрадь, о которой они говорили, и пролистал. Вот она та запись про пачку пятитысячных, а вот и рассказ Ника, где у главного героя умер отец. Совпадение? Не похоже. Паша закрыл тетрадь и подумал, почесывая подбородок: «а вот на шутку похоже». Хотя, с другой стороны, действительно, вдруг, правда? Что если желания, записанные на этой бумаге, исполняются? Да и что я теряю? В худшем случае хором посмеются, а в лучшем? Что можно пожелать? Денег? Но это желание уже было, что если тетрадь не исполняет одинаковые просьбы? Он задумался, прокручивая в памяти все самые значимые моменты своей жизни.
Светлана…. Да, конечно же, Света! Это была первая и самая яркая любовь в его жизни. Длинные, черные как смоль, прямые волосы, струились по прямой шейке и падали роскошными шелковистыми волнами на плечи, закрывая добрую половину спины. Идеальная осанка, грация балерины, прямые ножки всегда на длинных каблуках. А личико…. Боже мой, какое у нее было личико. Словно ангел сошел с небес. Тонкие, чуть изогнутые, черные брови над огромными серыми глазами, которые будто лучились сами по себе, а длинные пушистые ресницы ещё больше подчеркивали их красоту. Чуть припухлые губки создавали впечатление полуоткрытого рта и были настолько чувственными, что одного взгляда на них было достаточно, чтоб потерять голову и бредить её поцелуем. А эти соблазнительные ямочки на щёчках, когда она улыбалась ….
В общем, первая их встреча стала роковой.
В первый раз он увидел её на чьем-то дне рождения двенадцать лет назад в холле третьего этажа студенческого общежития. Он стоял с Антоном возле окна и рассматривал танцующую публику. Танцевать не хотелось, хотелось слушать музыку и общаться с народом.
- Паш, ты чего не дрыгаешься? - Антон подал Павлу бутылку пива.
- Да вот чего-то не расположен я сегодня на такой вид разрядки. Просто общения хочется.
- Ну, так общайся, - рассмеялся Антон. – Слабо с какой-нибудь девчонкой познакомиться?
- Не слабо, вот сейчас пойду и познакомлюсь.
Антон проследил Пашкин взгляд.
- А у тебя губа не дура. Такая девочка - дорогой фрукт.
- Плевать. Серый, после этой песенки поставь медляк. С меня пиво. - Павел протянул ди-джею бутылку «Балтики».
- Легко, – улыбнулся Сергей.
- В атаку дон Жуан, - Антон одобрительно хлопнул Пашку по плечу.
Тот, оглянувшись за спину, заметил кустик бальзамина в цветочном горшке на подоконнике. Выбрав самый красивый цветок, он аккуратно оторвал его, потом, подмигнув своему другу, и раздвигая танцующих, пошел к смеющейся девушке.
- Здравствуйте, прекрасная незнакомка. Примите от меня, сей скромный дар. – Павел поклонился и на манер офицера императорской армии, щелкнув каблуками туфель, протянул девушке цветок.
- Ой, какая прелесть, - улыбнулась она, принимая подарок. Подняла голову, прикалывая его за ухом, и глаза их встретились. Весь мир в этих глазах померк, они были только вдвоем, отныне не существовало никого. Где- то на краю вселенной зазвучала Metallica. Красивая и медленная мелодия «Nothing Else Matters» заполняла все вокруг.
- Света, - тихо шепнула она, кладя руки на его плечи.
- Павел, - так же тихо ответил он, обнимая ее хрупкую талию.
Не отводя друг от друга глаз, жадно впитывая каждый вздох, каждое движение, каждое слово они кружились в медленном танце.
Это была настоящая любовь, то самое чувство, которое бережно хранится в сердцах долгие годы. Чувство, которое, не угасая, становится все более прочным.
После той, первой встречи, они практически не расставались. Молодые люди проводили все своё свободное время вместе, для них оно было самым счастливым и радостным.
Но настал день, который полностью изменил всё.
Павел только что пришел из института. Переоделся в домашнее. Сел на диван и, вынув из сумки толстую тетрадь конспектов по органической химии, открыл на последней лекции.
В дверь настойчиво зазвонили.
«Наверное, Света приехала»,- мелькнула мысль, и даже не глянув в глазок, он распахнул входную дверь.
- Чем обязан? – спросил он удивленно.
Перед дверью стояло двое мужчин. Высокий, крепкий, молодой парень в сером костюме, с немного оттопыренным левым внутренним карманом. Вторым был мужчина лет пятидесяти, в дорогом черном костюме, в тонких очках и черной шляпе с серебряной тульей.
- Шилов Павел Вениаминович? – Спросил он.
- Да.
- Дозвольте пройти, молодой человек.
Павел неуверенно посторонился, пропуская пожилого в квартиру.
- Саш, побудь пока здесь, я ненадолго,- сказал он своему спутнику и переступил порог.
- Проходите, садитесь,- Паша уже догадался кто перед ним.
- Саранский Петр Сергеевич, - представился вошедший и уселся в кресло.
- Я понял, вы папа Светы.
- Да, собственно, поэтому я и здесь.
- Что-то со Светой? – с тревогой спросил он, отодвинул конспекты и присел на диван.
- Здесь три тысячи евро, - не отвечая на вопрос, Петр Сергеевич выложил на стол толстую пачку банкнот, перетянутых резинкой, и, глядя в глаза Павла, произнёс:
- Моя дочь из состоятельной семьи. Вы сами прекрасно понимаете, что у неё совсем другое будущее. Вы ей не пара. Сейчас вы возьмете эти деньги, и вся наша семья должна забыть о вашем существовании. Я доходчиво объясняю?
- Вполне. Ваших денег мне ненужно. Уберите это.
- Уважаю вашу целеустремленность. Всё или ничего?
- Вы не поняли? Я же сказал, мне не нужны ВАШИ деньги. Я смогу обеспечить Светлану и без них.
- Понятно, значит, все зашло гораздо дальше. – Петр Сергеевич покивал, о чем-то задумавшись. – В таком случае позвольте откланяться.
Он с кряхтением поднялся и вышел в коридор.
- А насчет денег все-таки подумайте. - Мужчина достал двумя пальцами из внутреннего кармана визитку и, положив ее на тумбочку, вышел из квартиры.
- Сосунок, - зло прошипел он, когда закрыл дверь. – Хрен ты у меня получишь, а не мою дочь.
После этого разговора Света пропала. Её телефон не отвечала, а к ней домой его просто не пустили. Только через три дня Лина, подруга Светланы, сказала, что его любимая переехала в Женеву. С тех пор прошло больше 10 лет, но в памяти так и не стерся любимый образ. Однако, надежда, что всё можно исправить вновь загорелась в его сердце. Взяв ручку, Павел написал на чистом тетрадном листе: «Утром я встретил Светлану. Всё такую же прекрасную и любящую. Света вернулась, и мы жили вместе, счастливо и без проблем».
Павел закрыл тетрадь, ненадолго задумался и, усмехнувшись чему-то, положил ее на полку.
За окном шел крупный снег, завывал и закручивал снежинки в маленькие смерчи декабрь.
День прошел незаметно. В час ночи Павел задремал.
***
- Привет, - дверь открылась, в дежурную коморку вошел хмурый Никита. Заспанный Паша присел на скрипящей раскладушке и, потирая глаза, буркнул:
- Привет Ник, как ты?
- Почти никак,- тот присел на табурет и поставил на стол початую поллитровку «Сибирской».- Добей, пока домой ехать будешь.
- Ник, может, еще пару дней отдохнёшь?
- Ты про это? – Он ткнул пальцем в бутылку с водкой.- Не парься, я трезвый, просто настроение поганое. А флакон от вчерашнего остался.
- Ну, как скажешь, - Павел наконец-то полностью проснулся.
- Что тут у вас нового?
- Все по-старому. Вот рабочие деньги, двадцать две семьсот, рабочий журнал, это если почитать вдруг захочешь, - он кивнул на книгу серии S.T.A.L.K.E.R.- Чуть не забыл, у Риваза номер телефона сменился, вот новый под стеклом записан.
- Ясно.
- Всё так плохо?
Никита еле заметно кивнул:
- Паш, иди домой мне просто побыть одному надо.
Тот еще раз озабоченно посмотрел на согбенную фигуру, участливо хлопнул Ника по плечу, взял бутылку и, подхватив свою куртку, вышел на улицу.
Ветер стих. Снег крупными хлопьями опускался на одежду. Раннее зимнее утро холодило лицо. Павел посмотрел на прихваченную бутылку и, решив, что водка с утра моветон, завинтил колпачок и убрал её в сумку. В такую рань на остановке он был один. Первая маршрутка в сторону Питера уехала минут десять назад, и ему предстояло ждать следующий автобус минимум треть часа. Вернуться в сторожку, чтоб не мерзнуть, после того как сам согласился, что Нику надо побыть одному, было бы неправильно. Павел вынул портмоне из кармана и, прикидывая наличность, подумал, что вполне может позволить себе поймать попутку. Приготовил сто рублей и поднял руку в голосующем жесте перед проезжающей мимо «Маздой». Машина пролетела мимо, но метров через тридцать резко затормозила и задним ходом подъехала к остановке. Павел наклонился, готовясь вести переговоры с водителем, открыл дверь, и застыл, глупо разинув рот.
- Паша? Пашенька! – за рулем сидела его Светлана, все такая же прекрасная и милая.
- Света? – не веря своим глазам, почему-то заикаясь, произнес он.
- Не стой на морозе, - она схватила его за ворот и, весело рассмеявшись, втянула в машину.
Павел неуклюже устроился на переднем сиденье.
- Не верю своим глазам! Как ты здесь оказалась?- тоже рассмеявшись, сказал он.
Машина съехала на обочину и Светлана, повернув ключ зажигания, выключила двигатель.
- Столько лет без тебя, - грустно сказала Света, нежно касаясь пальцами его лица, а он смотрел в её глаза и как тогда, в первую их встречу, тонул и не мог от них оторваться.
- Я искал тебя, - тихо сказал он, целуя ее в запястья. – К тебе домой меня просто не пустили, Лина сказала, что ты уехала в Женеву.
- Так и было.
- Но почему?
- Папа сказал, что если я не выйду замуж за его женевского компаньона, то он убьет тебя. Его телохранитель говорил, будто они тебе денег предлагали, но ты не взял, и я очень испугалась за тебя.- Пряча лицо у него на груди и, всхлипывая, шептала она.
- Ты замужем? – грустно спросил он.
- Уже нет, он был хороший человек, но на двадцать четыре года старше меня. Два года назад он умер от инфаркта. Папы тоже не стало, он погиб в авиакатастрофе этим летом. Впрочем, ты, возможно, сам давно женат?
- Нет, красивее и лучше тебя я никого не встретил.
- Тогда, ты же не откажешься, от молодой, состоятельной вдовушки? – озорно спросила Светлана.
- Глупенькая, - Рассмеялся Павел, целуя её в губы. – Мне и тогда деньги не нужны были. Ты, главное сокровище в моей жизни.
И он снова обнял ее, целуя веки, брови, ероша волосы и, чувствуя, как бьётся её сердце, закрыл глаза, жадно впитывая каждое мгновение общей радости.
- Ты снова мой, никому тебя не отдам, - шептала она, отвечая его ласкам.
Никита.
Одиночество - странное чувство, это мутный туман, окутывающий яркую искру. Слой за слоем накладывает он свои липкие сгустки на все, что ее окружает. Лишает ее возможности дарить свой свет другим. И искра, медленно тая, затухает, так и не отдав никому своего тепла. Искры мечутся в темноте, сближаясь и отталкиваясь, друг от друга. Некоторые сливаются воедино, вспыхивая ярче. Некоторые так и блуждают в темноте, сталкиваясь и разбегаясь в разные стороны. А бывает и так, что искра, уже почти погасшая в клубящемся мареве одиночества, вдруг вспыхивает ярким светом, озаряя все вокруг и гаснет, даря миру только скорбное чувство утраты по чему-то не сбывшемуся.
Никита потёр ладонями лицо. Взял с полки «Рабочий журнал», в графе дежурства записал: «22 декабря 2012» и расписался, потом закрыл его, отодвигая в сторону. Снял с полки синюю тетрадь, которую использовал в качестве черновика. Открыл, выискивая чистые листы. Провёл кулаком по сгибам страниц и вывел черной ручкой название:
Апокалипсис.
…. и мрачная сказка полилась из под пера четким, уверенным почерком.
«Утренняя заря окрасила свинцовое небо безмолвными всполохами. Мир замер в преддверии таинства рождения нового дня. Дня, которому суждено стать последней страницей в книге этой вселенной. Утро заставило замереть природу в ожидании страшных событий. Багровые протуберанцы зари по всему горизонту струящимся пламенем вздымались к небу, сворачиваясь в тугие спирали, превращаясь в гигантские смерчи. Тьма над ними пришла в движение, заклубилась тучами. В воздухе запахло озоном, а в серо-черных клубах появились первые змеящиеся молнии. Мир вздрогнул, подернувшись рябью, словно отражение на волнах и взорвался оглушительным грохотом, впуская в себя космический мрак».
***
Павел и Светлана все так же сидели в машине, обнявшись и, лаская друг друга, о чем-то шептались. Тихо смеясь, рассказывали, что-то веселое, целовались и снова шептались, и не видели, как в зеркале заднего вида поднимались кроваво-алые столбы смерчей, увитые блестками хищных молний.
20.07.10.(Дэн Люк)
Дэн Люк
- Ну, вот она.
Микроавтобус притормозил на обочине трассы у металлического стикера, покрашенного в ярко-желтый цвет, и медленно скатился на хорошо утрамбованную колею грунтовой дороги, хотя и дорогой-то ее можно было назвать с натяжкой. Небольшой аппендикс, метров тридцать длиной, соединяющий скоростную автотрассу с утепленным контейнером, наскоро переоборудованным под пункт приема металлолома.
- Устраивайтесь и с завтрашнего дня начинайте работать. График сутки через двое. Сами очередность установите, кто за кем.- Риваз открыл заднюю дверь «Газели» и вытащил на свет божий два новеньких обогревателя, раскладушку и почтовые весы на двести килограммов. – Сегодня приводите тут все в порядок и составьте список, что еще нужно. Потом мне позвоните. Завтра к девяти я приеду и привезу денег, ну и остальное барахло тоже.
Попрощавшись, он сел за руль и укатил в сторону Питера.
- Ну что? Схватили, потащили?- и Никита, первым подхватив весы, понес их, чавкая берцами в жирной октябрьской грязи, к контейнеру.
- Хе, а раскладушку мог бы и нулёвую подкинуть. – Паша взял старенькую раскладушку с потёртым провисшим брезентом, цвета хаки, и пошёл за Ником.
- Эй, мужики!- Леонид стоял, почёсывая затылок рядом с обогревателями. - Как там у нас с электричеством?
- Рубильник, счетчик и два провода, – крикнул Никита, выглядывая из приемного окошка.
- Афигеть, нам предстоит масса интересных и увлекательных экспериментов, - тихо проворчал Леонид, подхватил подмышки обогреватели и, оскальзываясь на жирной грязи, побежал к контейнеру.
Этот день был полностью посвящен обустройству «точки». Ребята отладили весы, покрасили ворота, приладили дверцы на приёмное окошко. Первая вахта выпала Паше, он единственный кто хоть как-то разбирался в электричестве, к слову сказать, с этим делом он справился блестяще. Уже к середине его смены в контейнере радостно горела лампочка и звучала музыка.
Месяц спустя.
- Открывай Сова, Медведь пришел, – дверь распахнулась, на пороге стоял Никита, лицо его прямо таки светилось. – Как дела?
С раскладушки поднялся заспанный Павел.
- Как сажа бела, - в рифму ответил он. – Ты чего так рано?
- Праздник у меня.
- Брррррррр, - Паша, пытаясь пробудиться, затряс головой. – И какой?
- Во! – Никита выставил на самодельный, покрытый цветастой клеенкой, стол, «малька». – Ты уж извини, но я буду чай пить, а тебе и бухнуть можно.
Паша, наконец, поднявшись, глянул в чайник, и удовлетворенно крякнув, щёлкнул тумблером включения.
- А в честь чего собственно праздник?- спросил он, покосившись на бутылку.
- Меня наконец-то напечатали. – Никита довольный плюхнулся в бэушное автомобильное кресло и широким жестом шлепнул на стол свежий номер «Литературного альманаха».
- Двадцатая страница, - гордо сказал он.
- Ню-ню, сейчас посмотрим. – Паша открыл журнал и прочел название: «Спасенная иллюзия».
Пока Павел листал журнал, Никита налил чай в два граненых стакана, достал пакет с бутербродами, закурил и включил радио.
- Ну, за дебют в литературе!- Паша одним движением вскрыл «чекушку» и, отсалютовав, сделал большой глоток, скривился, закусил бутербродом, подумал и запил для пущей убедительности еще и чаем. – Ник я, что-то подобное уже читал.
- Конечно, этот рассказ я здесь и написал. Вон видишь синяя тетрадка? Это и есть черновик.
- Точно! В ней я его и читал. – Паша сделал еще глоток водки и откусил от следующего бутерброда. – У твоего рассказа концовка неожиданная. Смерть отца главного героя сразу весь сюжет переворачивает.
Никита довольно заулыбался.
- Ты наш карманный Агат Кристи, – рассмеялся Павел.
- Да ладно тебе, - краснея и улыбаясь, Ник махнул рукой на напарника.
- У тебя талант, - продолжал он расхваливать, - и чего ты не печатался?
- Не знаю, просто не до того было.
- Слушай, я, конечно, рискую показаться слишком приземленным типом, но как это выражается в валютно-денежном эквиваленте?
- Что?
- Ну, сколько тебе за это заплатили? Какие нынче гонорары за рассказы? Можно ли на это прожить?
- А вот ты о чем? Думаю, что нет, если только не заниматься этим профессионально. А так, это лишь приятный бонус к основной зарплате.
- То есть вдаваться в литературу ты пока не рассчитываешь?
- Нет, - рассмеялся он.
- Ну что ж. За творческие успехи и большие гонорары. – Паша снова отсалютовал бутылкой и, сделав глоток, глянул на часы.
Вечер следующего дня
Павел сидел в своей квартире один, да и не было у него никого. В Питер он переехал из Новосибирска. Поступил в институт холодильной промышленности, а после его окончания лет пять работал технологом холодильных установок на молочном комбинате. Там же познакомился со своей бывшей женой. На свадьбу его родители подарили однокомнатную квартиру, ну а дальше …. А что дальше? Прожили они в полу счастливом браке два года, а потом грянул кризис, и Павел попал под сокращение. Денег в семье стало не хватать, к тому же Алла любила жить на широкую ногу. Постоянные скандалы и последующая за ними измена привели этот брак к разводу. Павел остался в своей квартире один, а Алла переехала к своему новому мужу. Погоревав некоторое время, Павел понял, что и в свободе есть свои преимущества. Вот и в данный момент он с наслаждением пользовался одиночеством. Полулежал на диване, пил пиво, ел чипсы и смотрел вялотекущий футбольный матч по телевизору.
Зазвонил мобильник. Паша протянул руку и, пошарив по дивану, поднял трубку, поднося её к уху.
- Алло, - произнес он в микрофон, не отрывая взгляда от телевизора.
- Привет, Паша.
- Здравствуй, Риваз.
- Тут такое дело, придется вам с Леней дней десять вдвоем на точке поработать. У Никиты отец умер.
На некоторое время в телефоне повисла мертвая тишина, потом Паша тихо присвистнул и сказал в трубку:
- Понял, конечно, нет проблем.
- Позвони Лёне, обговорите рабочий график.
- Хорошо.
- Ну ладно, отдыхай.
- Пока. - Павел нажал на кнопку, прерывая разговор. И сразу, не перенося дело в долгий ящик, позвонил Леониду.
Леонид
- Так-с, посчитаем. Медь - четыре, бронза - шесть кило, итого: восемь сотен.- Лёня протянул бомжу несколько купюр. – Приходите ещё.
Часы показывали только семь вечера, а абстрактный план (сотня килограмм «цветнины» в день) уже был перевыполнен как минимум вдвое, и это не могло не радовать. Душа Леонида пела от возбуждающего предчувствия финансовых вливаний в его скромный бюджет.
Потирая руки, он плюхнулся в старое автомобильное кресло и включил телевизор. Ничего интересного: «Дом-2», «Дежурная часть», «Криминальная Россия», «Новости» и очередной сериал про милицию. В общем, все то, что Леонид привык называть ёмким словом «лабуда». Пусть себе «шуршит» хоть что-то для фона. В приподнятом настроении он подхватил с полки какую-то тетрадь, открыл наугад и размашисто написал на чистом листе: «Это был обычный рабочий день за исключением того, что в конце его я нашел пачку пятитысячных банкнот в банковской упаковке». Перечитал и рассмеялся своим мыслям.
- Шеф, - в окошке показалась физиономия постоянного клиента. – Медяху примешь?
- Легко, - Лёня поднялся с кресла, бросил тетрадь на полку и открыл приёмное окно. – Заноси.
Настроение зашкаливало за отличное, ну а день шел своим чередом.
***
- Привет, смена караула. - На пороге стоял Павел и грустно улыбался.
- О, здорово! Садись за стол, чайку хряпнем. – Леонид как раз наливал кипяток в граненый стакан. – Ты чего такой хмурый?
- Вчера на дне рождения друга перебрал. Похоже, до сих пор не выветрилось.
- Аааааа, - протянул Леонид. – Тогда точно чаю надо, да покрепче.
- Как день прошел? – Паша заварил себе крепкого чая.
- Лучше чем рассчитывал, двести восемьдесят за сутки. Вот цифры, вот бабосы, а вот мои папиросы.
Пока Павел сверял цифры и считал деньги, Леонид закурил и взял стакан, согревая руки. После чаепития они вместе перевесили металл и заперли его в контейнере. Потом Леня переоделся и, попрощавшись с Павлом, пошел к остановке. Тут не было никакого навеса, небольшая утоптанная площадка и железный столб с желтой табличкой:
«А
Поворот на Южное кладбище
310
317».
Вместо мусорной урны под столбом была обычная картонная коробка от компьютера. Леонид встал рядом с ней и закурил. Холодный ветер неприятно задувал под куртку. Леня зябко поёжился, поправляя шарф и накинув капюшон, посмотрел на дорогу. Чисто, ни единой машины. Курить почему – то резко расхотелось. Он затушил сигарету об железо столба и, собравшись, было отфутболить щелчком окурок в коробку, заменяющую мусорку, замер. Он присел возле импровизированной урны на корточки. Осторожно засунул в нее руку и вытащил на белый свет перетянутую банковскими лентами пачку пятитысячных банкнот.
- Ох нифига себе! – Присвистнул он тихо, пряча паку в карман. Потом еще раз заглянул в коробку, но кроме обычного мусора там ничего не было. Дорога домой была словно в тумане. Постоянно держа руку в кармане, Леня все еще не верил в свалившуюся на него удачу. Понимание, что он уже дома, и пора выходить из радостного транса, пришло к нему, когда он чуть было, не упал, поскользнувшись на накатанной ледяной дорожке возле своего подъезда. Войдя в квартиру, и даже не сняв куртку, он первым делом разорвал банковскую упаковку и пересчитал деньги. Потом, выложив веером на столе хрустящие бумажки и вынув одну из середины, проверил всеми доступными способами. Номера разные, перфорация, водяные знаки, рифление, отпечатано четко. Всё как надо.
И тут зазвонил телефон.
- Привет Ник, - произнес Леонид, нажимая клавишу приёма и мельком глянув на экран.
- Здравствуй Лёня. Я уже приехал, так что завтра на работу тебе идти не нужно. – Произнес тихий бесцветный голос Никиты.
- Ник, может еще пару деньков отдохнешь?
- Извини Лёнь, нет сил дома торчать, опостылело всё.
- Ну, как знаешь. Тогда завтра смени Пашу, а я послезавтра тебя заменю.
- Добро, до послезавтра. – И Никита повесил трубку.
Павел, отложив телефон, снова посмотрел на деньги, и тут его осенило.
- Боже мой! ТЕТРАДЬ!- Он снова схватил мобильник, набирая номер Ника, но его телефон выдавал короткие гудки. По всей видимости, его напарник звонил Паше или Ривазу.
«Тетрадь, исполняющая желания,- стучало в мозгу – Никита сейчас в таком состоянии, что помочь может только чудо. И вот нате вам, блюдечко с голубой каёмочкой, на котором, то самое «чудо», которое так нужно».
- Ну да ладно, с Никитой я и сам поговорить через день смогу, а вот Паше и сейчас сказать можно. Пусть тоже свои дела как-нибудь поправит
- Алло, Паша? Тут такое дело….
Павел
После разговора с Леонидом Павел нашел ту тетрадь, о которой они говорили, и пролистал. Вот она та запись про пачку пятитысячных, а вот и рассказ Ника, где у главного героя умер отец. Совпадение? Не похоже. Паша закрыл тетрадь и подумал, почесывая подбородок: «а вот на шутку похоже». Хотя, с другой стороны, действительно, вдруг, правда? Что если желания, записанные на этой бумаге, исполняются? Да и что я теряю? В худшем случае хором посмеются, а в лучшем? Что можно пожелать? Денег? Но это желание уже было, что если тетрадь не исполняет одинаковые просьбы? Он задумался, прокручивая в памяти все самые значимые моменты своей жизни.
Светлана…. Да, конечно же, Света! Это была первая и самая яркая любовь в его жизни. Длинные, черные как смоль, прямые волосы, струились по прямой шейке и падали роскошными шелковистыми волнами на плечи, закрывая добрую половину спины. Идеальная осанка, грация балерины, прямые ножки всегда на длинных каблуках. А личико…. Боже мой, какое у нее было личико. Словно ангел сошел с небес. Тонкие, чуть изогнутые, черные брови над огромными серыми глазами, которые будто лучились сами по себе, а длинные пушистые ресницы ещё больше подчеркивали их красоту. Чуть припухлые губки создавали впечатление полуоткрытого рта и были настолько чувственными, что одного взгляда на них было достаточно, чтоб потерять голову и бредить её поцелуем. А эти соблазнительные ямочки на щёчках, когда она улыбалась ….
В общем, первая их встреча стала роковой.
В первый раз он увидел её на чьем-то дне рождения двенадцать лет назад в холле третьего этажа студенческого общежития. Он стоял с Антоном возле окна и рассматривал танцующую публику. Танцевать не хотелось, хотелось слушать музыку и общаться с народом.
- Паш, ты чего не дрыгаешься? - Антон подал Павлу бутылку пива.
- Да вот чего-то не расположен я сегодня на такой вид разрядки. Просто общения хочется.
- Ну, так общайся, - рассмеялся Антон. – Слабо с какой-нибудь девчонкой познакомиться?
- Не слабо, вот сейчас пойду и познакомлюсь.
Антон проследил Пашкин взгляд.
- А у тебя губа не дура. Такая девочка - дорогой фрукт.
- Плевать. Серый, после этой песенки поставь медляк. С меня пиво. - Павел протянул ди-джею бутылку «Балтики».
- Легко, – улыбнулся Сергей.
- В атаку дон Жуан, - Антон одобрительно хлопнул Пашку по плечу.
Тот, оглянувшись за спину, заметил кустик бальзамина в цветочном горшке на подоконнике. Выбрав самый красивый цветок, он аккуратно оторвал его, потом, подмигнув своему другу, и раздвигая танцующих, пошел к смеющейся девушке.
- Здравствуйте, прекрасная незнакомка. Примите от меня, сей скромный дар. – Павел поклонился и на манер офицера императорской армии, щелкнув каблуками туфель, протянул девушке цветок.
- Ой, какая прелесть, - улыбнулась она, принимая подарок. Подняла голову, прикалывая его за ухом, и глаза их встретились. Весь мир в этих глазах померк, они были только вдвоем, отныне не существовало никого. Где- то на краю вселенной зазвучала Metallica. Красивая и медленная мелодия «Nothing Else Matters» заполняла все вокруг.
- Света, - тихо шепнула она, кладя руки на его плечи.
- Павел, - так же тихо ответил он, обнимая ее хрупкую талию.
Не отводя друг от друга глаз, жадно впитывая каждый вздох, каждое движение, каждое слово они кружились в медленном танце.
Это была настоящая любовь, то самое чувство, которое бережно хранится в сердцах долгие годы. Чувство, которое, не угасая, становится все более прочным.
После той, первой встречи, они практически не расставались. Молодые люди проводили все своё свободное время вместе, для них оно было самым счастливым и радостным.
Но настал день, который полностью изменил всё.
Павел только что пришел из института. Переоделся в домашнее. Сел на диван и, вынув из сумки толстую тетрадь конспектов по органической химии, открыл на последней лекции.
В дверь настойчиво зазвонили.
«Наверное, Света приехала»,- мелькнула мысль, и даже не глянув в глазок, он распахнул входную дверь.
- Чем обязан? – спросил он удивленно.
Перед дверью стояло двое мужчин. Высокий, крепкий, молодой парень в сером костюме, с немного оттопыренным левым внутренним карманом. Вторым был мужчина лет пятидесяти, в дорогом черном костюме, в тонких очках и черной шляпе с серебряной тульей.
- Шилов Павел Вениаминович? – Спросил он.
- Да.
- Дозвольте пройти, молодой человек.
Павел неуверенно посторонился, пропуская пожилого в квартиру.
- Саш, побудь пока здесь, я ненадолго,- сказал он своему спутнику и переступил порог.
- Проходите, садитесь,- Паша уже догадался кто перед ним.
- Саранский Петр Сергеевич, - представился вошедший и уселся в кресло.
- Я понял, вы папа Светы.
- Да, собственно, поэтому я и здесь.
- Что-то со Светой? – с тревогой спросил он, отодвинул конспекты и присел на диван.
- Здесь три тысячи евро, - не отвечая на вопрос, Петр Сергеевич выложил на стол толстую пачку банкнот, перетянутых резинкой, и, глядя в глаза Павла, произнёс:
- Моя дочь из состоятельной семьи. Вы сами прекрасно понимаете, что у неё совсем другое будущее. Вы ей не пара. Сейчас вы возьмете эти деньги, и вся наша семья должна забыть о вашем существовании. Я доходчиво объясняю?
- Вполне. Ваших денег мне ненужно. Уберите это.
- Уважаю вашу целеустремленность. Всё или ничего?
- Вы не поняли? Я же сказал, мне не нужны ВАШИ деньги. Я смогу обеспечить Светлану и без них.
- Понятно, значит, все зашло гораздо дальше. – Петр Сергеевич покивал, о чем-то задумавшись. – В таком случае позвольте откланяться.
Он с кряхтением поднялся и вышел в коридор.
- А насчет денег все-таки подумайте. - Мужчина достал двумя пальцами из внутреннего кармана визитку и, положив ее на тумбочку, вышел из квартиры.
- Сосунок, - зло прошипел он, когда закрыл дверь. – Хрен ты у меня получишь, а не мою дочь.
После этого разговора Света пропала. Её телефон не отвечала, а к ней домой его просто не пустили. Только через три дня Лина, подруга Светланы, сказала, что его любимая переехала в Женеву. С тех пор прошло больше 10 лет, но в памяти так и не стерся любимый образ. Однако, надежда, что всё можно исправить вновь загорелась в его сердце. Взяв ручку, Павел написал на чистом тетрадном листе: «Утром я встретил Светлану. Всё такую же прекрасную и любящую. Света вернулась, и мы жили вместе, счастливо и без проблем».
Павел закрыл тетрадь, ненадолго задумался и, усмехнувшись чему-то, положил ее на полку.
За окном шел крупный снег, завывал и закручивал снежинки в маленькие смерчи декабрь.
День прошел незаметно. В час ночи Павел задремал.
***
- Привет, - дверь открылась, в дежурную коморку вошел хмурый Никита. Заспанный Паша присел на скрипящей раскладушке и, потирая глаза, буркнул:
- Привет Ник, как ты?
- Почти никак,- тот присел на табурет и поставил на стол початую поллитровку «Сибирской».- Добей, пока домой ехать будешь.
- Ник, может, еще пару дней отдохнёшь?
- Ты про это? – Он ткнул пальцем в бутылку с водкой.- Не парься, я трезвый, просто настроение поганое. А флакон от вчерашнего остался.
- Ну, как скажешь, - Павел наконец-то полностью проснулся.
- Что тут у вас нового?
- Все по-старому. Вот рабочие деньги, двадцать две семьсот, рабочий журнал, это если почитать вдруг захочешь, - он кивнул на книгу серии S.T.A.L.K.E.R.- Чуть не забыл, у Риваза номер телефона сменился, вот новый под стеклом записан.
- Ясно.
- Всё так плохо?
Никита еле заметно кивнул:
- Паш, иди домой мне просто побыть одному надо.
Тот еще раз озабоченно посмотрел на согбенную фигуру, участливо хлопнул Ника по плечу, взял бутылку и, подхватив свою куртку, вышел на улицу.
Ветер стих. Снег крупными хлопьями опускался на одежду. Раннее зимнее утро холодило лицо. Павел посмотрел на прихваченную бутылку и, решив, что водка с утра моветон, завинтил колпачок и убрал её в сумку. В такую рань на остановке он был один. Первая маршрутка в сторону Питера уехала минут десять назад, и ему предстояло ждать следующий автобус минимум треть часа. Вернуться в сторожку, чтоб не мерзнуть, после того как сам согласился, что Нику надо побыть одному, было бы неправильно. Павел вынул портмоне из кармана и, прикидывая наличность, подумал, что вполне может позволить себе поймать попутку. Приготовил сто рублей и поднял руку в голосующем жесте перед проезжающей мимо «Маздой». Машина пролетела мимо, но метров через тридцать резко затормозила и задним ходом подъехала к остановке. Павел наклонился, готовясь вести переговоры с водителем, открыл дверь, и застыл, глупо разинув рот.
- Паша? Пашенька! – за рулем сидела его Светлана, все такая же прекрасная и милая.
- Света? – не веря своим глазам, почему-то заикаясь, произнес он.
- Не стой на морозе, - она схватила его за ворот и, весело рассмеявшись, втянула в машину.
Павел неуклюже устроился на переднем сиденье.
- Не верю своим глазам! Как ты здесь оказалась?- тоже рассмеявшись, сказал он.
Машина съехала на обочину и Светлана, повернув ключ зажигания, выключила двигатель.
- Столько лет без тебя, - грустно сказала Света, нежно касаясь пальцами его лица, а он смотрел в её глаза и как тогда, в первую их встречу, тонул и не мог от них оторваться.
- Я искал тебя, - тихо сказал он, целуя ее в запястья. – К тебе домой меня просто не пустили, Лина сказала, что ты уехала в Женеву.
- Так и было.
- Но почему?
- Папа сказал, что если я не выйду замуж за его женевского компаньона, то он убьет тебя. Его телохранитель говорил, будто они тебе денег предлагали, но ты не взял, и я очень испугалась за тебя.- Пряча лицо у него на груди и, всхлипывая, шептала она.
- Ты замужем? – грустно спросил он.
- Уже нет, он был хороший человек, но на двадцать четыре года старше меня. Два года назад он умер от инфаркта. Папы тоже не стало, он погиб в авиакатастрофе этим летом. Впрочем, ты, возможно, сам давно женат?
- Нет, красивее и лучше тебя я никого не встретил.
- Тогда, ты же не откажешься, от молодой, состоятельной вдовушки? – озорно спросила Светлана.
- Глупенькая, - Рассмеялся Павел, целуя её в губы. – Мне и тогда деньги не нужны были. Ты, главное сокровище в моей жизни.
И он снова обнял ее, целуя веки, брови, ероша волосы и, чувствуя, как бьётся её сердце, закрыл глаза, жадно впитывая каждое мгновение общей радости.
- Ты снова мой, никому тебя не отдам, - шептала она, отвечая его ласкам.
Никита.
Одиночество - странное чувство, это мутный туман, окутывающий яркую искру. Слой за слоем накладывает он свои липкие сгустки на все, что ее окружает. Лишает ее возможности дарить свой свет другим. И искра, медленно тая, затухает, так и не отдав никому своего тепла. Искры мечутся в темноте, сближаясь и отталкиваясь, друг от друга. Некоторые сливаются воедино, вспыхивая ярче. Некоторые так и блуждают в темноте, сталкиваясь и разбегаясь в разные стороны. А бывает и так, что искра, уже почти погасшая в клубящемся мареве одиночества, вдруг вспыхивает ярким светом, озаряя все вокруг и гаснет, даря миру только скорбное чувство утраты по чему-то не сбывшемуся.
Никита потёр ладонями лицо. Взял с полки «Рабочий журнал», в графе дежурства записал: «22 декабря 2012» и расписался, потом закрыл его, отодвигая в сторону. Снял с полки синюю тетрадь, которую использовал в качестве черновика. Открыл, выискивая чистые листы. Провёл кулаком по сгибам страниц и вывел черной ручкой название:
Апокалипсис.
…. и мрачная сказка полилась из под пера четким, уверенным почерком.
«Утренняя заря окрасила свинцовое небо безмолвными всполохами. Мир замер в преддверии таинства рождения нового дня. Дня, которому суждено стать последней страницей в книге этой вселенной. Утро заставило замереть природу в ожидании страшных событий. Багровые протуберанцы зари по всему горизонту струящимся пламенем вздымались к небу, сворачиваясь в тугие спирали, превращаясь в гигантские смерчи. Тьма над ними пришла в движение, заклубилась тучами. В воздухе запахло озоном, а в серо-черных клубах появились первые змеящиеся молнии. Мир вздрогнул, подернувшись рябью, словно отражение на волнах и взорвался оглушительным грохотом, впуская в себя космический мрак».
***
Павел и Светлана все так же сидели в машине, обнявшись и, лаская друг друга, о чем-то шептались. Тихо смеясь, рассказывали, что-то веселое, целовались и снова шептались, и не видели, как в зеркале заднего вида поднимались кроваво-алые столбы смерчей, увитые блестками хищных молний.
20.07.10.(Дэн Люк)
ндекс
