Сетью паучьей
Оплетает мой разум
Мыслей рисунок.

Идея в солнца луче
Каплей росы заблестит

Я что-то странное сказала?
Я обвинила, отругала?
Быть может слов мне было мало,
Чтоб объяснить всё то, что знала?

А может быть косноязычна?
К красивым фразам непривычна?
Да вроде было всё отлично,
Пока я не столкнулась лично.

А если всё уж поменялось?
И ничего там не осталось?
Ну вот, уже совсем смеркалось,
А будто и не начиналось.

Так где же правильное слово?
Пора словарь открыть мне снова?
Ну вот… И вроде всё готово,
Но против вредная «основа».

Ну ты, сынок, прости уж грубость.
Я поняла, что схема – тупость.
Такие темы в школе – глупость.
Ачтоподелать? Мыслей скупость.

И это во втором классе 😱

Перебираю мягко, с вожделеньем,
Касаюсь нежно, словно бы в бреду.
В любви моей ни капли нет сомненья,
Вот-вот я от неё с ума сойду.

Я чувствую родной дразнящий за́пах -
Его не перепутаю ни с чем,
Желанье на бесшумных мягких лапах
Подкралось и замучило совсем.

Нет слаще пытки утром, спозаранку,
Похлеще неотвеченной любви,
Считаю деньги. Я - работник банка,
Считаю деньги. Снова не свои.

Даже в детском саду уже кличка была "Жираф",
Так всегда и везде ты длиннее и выше всех,
Ты ведь помнишь, стеснялась? Ну, ладно же, не лукавь,
Врать себе, моя милая - самый тяжелый грех.

Физкультура. Кто первый в шеренге? Конечно ты,
В институте опять же - высокая, как никто,
Вот ведь выросла девка, с коломенских полверсты,
Удалась, видно, в деда, он рослый - и вот итог.

Шпильки? Что, ошалела? И думать забудь навек!
Все же станут смеяться! Ну точно же, слышишь смех?
Ты наденешь кроссовки, опять перейдешь на бег,
Как всегда не заметив, что вновь затмеваешь всех.

Моего города нет на картах. И имени у него нет. Только номер. Он имеет особое значение для страны. Но какое – жители не знают. Говорят, что в середине прошлого века у нас была научная лаборатория, в которой проводились эксперименты над жителями. Были сделаны удивительные открытия в области скрытых способностей человека. К нам приезжали корреспонденты из разных стран, писали статьи, но что-то, видимо, пошло не так -исследовательские работы прекратились. Лаборатория закрылась или ушла в подполье. Никто не знает. Однако, город так и не появился на карте.

Жители считают это обстоятельство неудобным. Хотя, если подумать, особых неудобств нету. У нас работают школы и магазины, телевидение и радио, телеграф и телефон, а также интернет. Всё как везде. Дурные новости доходят до нас вовремя, хорошие – тоже, но реже.

Мимо проходит железная дорога, но на нашей станции поезда не останавливаются. Если жители желают выехать из города, формируется особый состав из нескольких вагонов и везёт их до узловой станции, откуда можно пересесть на другой поезд или автомобиль. На обратном пути состав забирает тех, кто вернулся. Другого транспорта у нас нет.

Гостей в городе бывает немного. О каждом визите мы знаем заранее. Чтобы люди приготовились. Согласитесь, не хочется встретиться с незнакомцем неожиданно. Да и гость не должен быть обделён вниманием. О нём нужно позаботиться. Для обслуживания приезжих существуют специальные люди. Они встречают гостей, показывают им город и наводят морок.

Хотите знать, что такое морок? Гипноз своеобразный. Очень важная штука. Морок защищает человека от неприятного впечатления. Допустим, вы живёте в Москве. У вас много жителей, все куда-то спешат, толкаются. Вокруг полно машин. А у нас нет ни машин, ни приезжих, ни происшествий – ничего нет. Вы будете удивлены, расстроены. Поэтому для вас создаётся морок, внушение. Для того, чтобы вы видели то, к чему привыкли: толпы людей, пробки на дорогах, бродяг на скамейках, нищих у церкви… В магазинах специально для вас создадут очередь, появятся кассовые аппараты. К чему вам знать о том, что у нас нет денег?

Морок – дело несложное. Дети учатся этому навыку в начальной школе. Для вашего удовольствия ребенок будет носить пионерский галстук или форму гимназиста. Он будет одет так, как выглядят ваши дети.

Морок защищает и нас от зависти и злобы. Ведь для приезжих наш город маленький, невзрачный, с незапоминающимся названием. Незачем ехать. Поэтому мы живём спокойно, как нам нравится. Одеваемся не в шмотки из Китая. Едим то, что производим сами…

«Так не бывает!» – скажете вы и будете правы. Поэтому нас и нет на картах. Но мы есть. А номер города -347.

Часто встречаю вопросы следующего содержания - мне скучно, мне грустно, что делать? Мой ответ - скучать, грустить. И я не шучу, любое состояние нам доносит информацию о состоянии нашего организма , а вот чтобы ее прочесть и нужно побыть в этом состоянии. Удачи!)))

Эмоции правят бал,
А логика спит в углу,
И разум уже устал,
И мысли спеклись в золу.

И хочется все забыть,
Свернуться в тугой клубок,
Но давит на шею быт
И кренится мой мирок

Спокойствия не достичь,
Оно ведь дано не всем.
И я не могу постичь
Решения всех проблем

Хочу, чтоб меня обнял,
Тянусь к твоему теплу.
Эмоции правят бал,
А логика спит в углу

Тут главное - поймать баланс
И замереть,
В анабиоз/ дремоту/транс,
В тугую сеть.
Чтоб не качнуло ни на миг,
Не повело,
Чтоб морок в душу не проник,
Разбив стекло.
Стекло иллюзий и надежд
На новый день
Что светел/лучезарен/свеж,
И, тьме взамен,
Придёт/прискачет/приползёт,
Когда не жду...
Ну а пока веду отсчёт
В своём аду...

Я стала немыслимо взрослая. Такая серьезная стала...
Глобальными маюсь вопросами теперь до обидного мало:
Нет времени на философию и музыка греет не очень,
Всё чаще тревоги и фобии рождают бессонные ночи.
Всё больше спускаю на мелочи бесценного времени петли,
Сама себе выбранный стрелочник/ судья, что безжалостно въедлив,
Я стала занудной до ужаса, обидчивой, будто старуха,
Но рифмы причудливо кружатся и в душу колотятся глухо.
Впущу/пропущу их безбрежие стихами сквозь сердца порталы.
Я стала немыслимо нежная . Такая лиричная стала...

Знакомьтесь, английская графиня Карлайл (она же Люси Хэй), которая служила тайным агентом кардинала Ришелье.



Люси Хэй (урожденная Перси), она же графиня Карлайл (1599 — 1660). Дочь Генри Перси, 9-го графа Нортумберлендского.
Ее отец, лишенный королевской милости, был заключен в Тауэр. Дабы спастись от разорения, Люси в 18 лет вышла замуж за престарелого землевладельца. Спустя два года она овдовела и снова вышла замуж за Джеймса Хэйя графа Карлайла, своего кузена.

Герцог Бекингем обратил внимание на светскую леди. Люси тогда исполнилось 20 лет, графиня Карлайл стала фавориткой Бекингема. Герцог сулил графине влияние в обществе и богатство, но слов своих не сдержал. Он обратил все внимание на французскую королеву Анну, решил очаровать ее и заручиться политической поддержкой. Герцог забыл об обещании, данном фаворитке.

Честолюбивая графиня Карлайл решила отомстить герцогу. По воле случая судьба свела ее с кардиналом Ришелье, и леди стала французской шпионкой.

Вот как описал Ларошфуко решение Люси Карлайл служить Ришелье:
«Кардинал, разъяснив графине, что их чувства сходны и что у них общие интересы, сумел так искусно овладеть надменной и ревнивой душой этой женщины, что она сделалась самым опасным его соглядатаем при герцоге Бекингеме. Из жажды отметить ему за неверность и желания стать необходимою Кардиналу она не пожалела усилий, чтобы добыть для него бесспорные доказательства в подтверждение его подозрений относительно королевы».

В романе Дюма леди Винтер подговаривает религиозного фанатика убить Бекингема, она исполняет приказ кардинала — «убрать герцога». У реальной миледи — графини Карлайл, был личный мотив желать смерти герцога — месть. Говорили, что графиня тоже помогала направить «кинжал убийцы», но всё это осталось светскими сплетнями.

В романе Дюма убийцу герцога зовут тоже Фелтон, как и реального убийцу Бекингема. Сплетни о причастности графини к смерти Бекингема писатель изложил в своем романе, добавив красок.

Графиня Люси Карлайл обладала магическим обаянием (скорее всего, так и было, ведь на портрете она больше напоминает фрекен Бок, и иначе, как магией, ее описываемое обаяние обяснить сложно - прим. Ж. Д.), говорили, что она умеет околдовать своих поклонников. Этим талантом Дюма наделил свою героиню — миледи Винтер. Одно из имен книжной миледи — леди Кларик, созвучно с именем Карлайл.«Неотразимая прелесть мистического сладострастия — самая губительная из всех страстей».

О мистической привлекательности графини Карлайл писал поэт Роберт Геррик
Я чёрный шёлковый шнурок
Зреть на её запястье мог;
Он руку нежно обвивал,
Как будто узницу сковал.
Была безрадостной темница,
Но вот является денница,
И, потеснив сплошную тень,
Пред нами вместе ночь и день.
Воображаю! если там,
В плену, свободы дивный храм,
Прошу любви, и я готов
Тех мрачных не снимать оков.

В эпоху барокко черный шнурок на руке носили адепты мистических обществ. Говорили, что магия помогала графине в любви и политике. Миледи оставалась неуязвима для интриг, расставляя ловушки другим.