Пролог
- Дедушка, а кто это? – Маленький Хуанито рассматривал старую пожелтевшую от времени фотографию.
- Это я, а рядом дядя Алехандро, помнишь, он приезжал к нам полгода назад?
- Помню, с тетей Исидорой. Дедушка, а остальные люди кто?
- Мои друзья, сослуживцы. Я тогда в армии служил.
- Расскажи дедушка.
Антонио Пэрэс бережно взял из рук правнука фото разгладил края, прошелся дрожащими пальцами по трещинам сгибов, вставил карточку в рамку и бережно повесил ее на стену. В глазах его стояли слезы.
***
4. 05. 45.
г. Штральзунд Германия
Оперативный штаб второй ударной армии.
- Иван Иванович, давайте смотреть правде в глаза. Война закончилась, солдаты устали, надо бы обдумать как - то досуг для личного состава.
- Товарищ маршал Советского Союза у меня уже есть кое-какие наработки на эту тему.
- Не надо мне вот этого. «Товарищ маршал»- это ты на заседаниях говорить будешь. Мы друг друга пятый год знаем. С глазу на глаз мог бы и просто по имени, - Рокоссовский закрыл глаза и помассировал морщинистые веки толстыми пальцами. – Что ты говорил про свои наработки?
- Константин Константинович, наши войска стоят на острове Рюген. Это курортная зона Германии. Здесь множество пансионатов и санаториев, кроме того, многие поместья покинуты, надо просто выбрать пару - тройку брошенных усадеб привести их в порядок и вот вам готовые санатории для отдыха.
- Дельная мысль, вот ты этим и займись.
***
5. 05. 45
Северное побережье о-ва Рюген.
Три виллиса неспешно движутся по шоссе. Генерал И.И. Федюненский со всей серьезностью отнесся к заданию. Собрав командиров полков и дивизий, он выдвинулся на утреннюю экскурсию по острову.
- Эх, Саня, как же я соскучился по рыбалке.
- Даааааааа, - мечтательно протянул полковник. – Я раньше охоту любил, только вот война всю охоту на охоту отбила.
Рассмеялся Светлов.
- Каламбуришь?
- Иван Иванович, а давайте завтра вместе на рыбалку, с утрица?
- Дело благое. Я даже место присмотрел, вот тут на карте видишь? Я там красным обвел.- Генерал протянул Светлову планшетку с картой.
- Путгартен, - прочел полковник. – А что?…. На карте выглядит очень даже не плохо. Озеро, дюны, сосны…. Красота,
И уже обращаясь к адъютанту, ведшему автомобиль, спросил.
- Прохоров, мы далеко от Путгартен?
Сержант, удерживая руль одной рукой, раскрыл свою карту.
- Так …. Варнкевиц проехали …. Километра три…. Минут через 7 на месте будем.
Светлов протянул карту генералу.
- Иван Иванович, а это что такое?
Примерно на середине пути от Varnkevitz до Putgarten ответвлялась грунтовая дорога. На карте она вела к небольшой усадьбе почти на самом побережье.
Интересно…. Сержант, сейчас поворот будет налево, сверни, глянем еще одно местечко.
- Есть товарищ генерал.
Машина притормозила, и медленно переваливаясь с боку на бок, свернула к неизвестному селению, а следом за ней и все остальные автомобили двинулись в том же направлении.
***
Командирский Виллис, скрипнув тормозами, остановился возле аккуратной низенькой калитки. Зеленый забор, двухэтажный кирпичный коттедж с выбеленными колоннами и красивый ухоженный сад, в котором возился пожилой мужчина. Будто и не было никакой войны, не было Бреста и Сталинграда, не было Курской дуги и детских трупов на улицах Ленинграда. Приснилось все это …. Просто кошмарный сон, а реальность - вот она, перед тобой стоит, только открыть калитку и сделать шаг вперед.
- Шпрехен зи руссиш? – спросил генерал, обращаясь к мужчине. Тот, усмехнувшись, отложил лопату, и подошел к ограде.
- Я ваше превосходительство очень хорошо знаю русский.
- Эмигрант?
- Да, если вам будет угодно, я из прибалтийских немцев. До революции жил в Санкт–Петербурге, а потом, в восемнадцатом пришлось уехать
Из остальных машин, разминая ноги, тоже подходили офицеры.
- Вы один живете в этом особняке?
- О нет, со мной тридцать дам.
Все невольно переглянулись.
- Ого! А старичок то силен!- сказал кто-то присвистнув.
- Господа, - усмехнувшись, продолжил он.- Здесь живут престарелые русские эмигрантки.
Он повернулся к крыльцу, жестом приглашая гостей пройти в дом.
Иван Иванович вошел первым и сразу оказался в большом холле, в креслах и на диванах сидели шесть старушек. Кто-то читал книгу, кто-то тихо переговаривался, одна из них вязала не то свитер, не то пуловер, а еще одна, что- то писала в большой толстой тетради.
Федюнинский снял фуражку и, пригладив волосы, представился
- Генерал армии Федюнинский Иван Иванович.
Некоторое время женщины молча смотрели на него. Потом та, что писала, отложила карандаш и поднялась из-за стола. Чуть обозначила (именно чуть, и именно обозначила, наверное, так выглядит император, милостиво позволивший вам разговаривать с собой) поклон, а потом, надменно выпрямившись и глядя прямо в глаза, произнесла.
- Баронесса Эссен.
Отложив свои дела, с кресел начали подниматься другие женщины….
- Баронесса такая – то….
- Графиня такая-то….
- Княжна такая-то….
Смотря на них, генерал думал: «Вот он настоящий цвет вымирающего русского дворянства, не сломленные войной, старые, но гордые люди знающие себе цену, еще один след давно ушедшей эпохи».
Пока остальные представлялись Иван Иванович подошел к баронессе и спросил.
- Мадам, нам сказали, что в усадьбе проживают гораздо больше людей.
Высокая и худая, но с безупречной осанкой, она, склонив голову, выслушала, а потом поманила его к окну и распахнула шторы. Офицеры медленно подходили, и выражение любопытства сменялось на их лицах изумлением.
Окна выходили в небольшой парк с двумя беседками и лужайкой между ними, по которой медленно двигались худые женские фигурки. Все в одинаковых платьях в чистых белых фартучках. Самой старшей на вид девушке было лет двадцать, а самой младшей,…. Так вот же она самая младшая. Под окном, подставив лицо ласковому майскому солнцу, сидела белокурая девочка лет четырех с радостной детской улыбкой на губах и черной повязкой на глазах.
По всей поляне были натянуты тонкие веревки. Девочки, гуляли по саду, держась за них как за перила. Некоторые сидели в беседках и тихо разговаривали о чем-то, одна девочка присела на корточки и нежно касалась ростков свежей травы. Почему-то в памяти более всего сохранилась именно она.
- Господа офицеры, вас не обманули, здесь действительно гораздо больше жильцов. На свои средства мы содержим пансионат для ослепших девочек – жертв британских бомбардировок, все они сироты и идти им некуда.
***
Выдержка из политдонесения начальника политотдела 2Уд. А. от 8.05.45. №00176
«05.05.45. командовани5ем 2Уд.А. при производстве рекогносцировки в северной части о-ва Rugen, на отрезке шоссе между населенными пунктами Varnkevitz и Putgarten, был обнаружен частный женский пансионат для слепых. В приюте содержалось до 30 слепых больных и раненых женского пола в возрасте от 4 до 20 лет. Обслуживание и содержание приюта производилось 7-ю эмигрантами из бывших дворян русского происхождения. В связи с тем, что прилегающее к пансионату побережье является десантоопасным, принято решение расквартировать на территории приюта отдельную разведроту 108 с.к….»
Калмыков вышел из мэрии, рассматривая новую карту и обдумывая штабной приказ. В эти дни, когда победа была уже в руках ничего, сложного ожидать не приходилось. Война наконец-то закончилась. Не за горами тот день, когда все они окажутся дома. Скоро. Очень скоро все это закончится. Он представил, как приедет домой, как, наконец, будит жить с Ольгой долго и счастливо и будет у него двое,… нет, трое детей. Когда-то давно довелось ему стать агрономом, прекрасная мирная профессия. И вот как все обернулось. Ничего…. Скоро…. Совсем скоро….
- Петро!
- Здесь Сергей Алексеевич,- будто из-под земли появился невысокий крепыш сержант, на вид он был старше Калмыкова лет на семь, В эти дни большинство солдат ходили при «параде», и аккуратный Гуляев не был исключением, сияя на солнце широченной улыбкой и тремя орденами славы. Медали он не носил. Тренькают, а разведчику это ни к чему.
- Старшина, собери народ, речь сказать надо.
- Есть! – Козырнул тот и исчез, так же бесшумно, как и появился.
Капитан отошел в сторону и закурил, но, сделав три-четыре затяжки, сигарету пришлось выкинуть.
- Товарищ капитан, личный состав отдельной разведывательной роты сто восьмого стрелкового корпуса построен.
- Все тут, даже Данилов?
- Так точно, только что из госпиталя.
- Похвально, - Калмыков подошел к одному из солдат. – Как самочувствие?
- Благодарствую, Сергей Алексеевич, жив и здоров,- и он протянул Калмыкову свернутый лист госпитальной выписки.
- Ну и ладушки, только собрались мы не по этому. Командование передислоцирует нас на северное побережье. Официально для охраны пятнадцати километровой полосы от возможного немецкого десанта. Жить будем в пансионате для слепых детей, поэтому исходя из гуманных соображений, необходимо оказать посильную помощь, как продовольствием, так и по хозяйству.
***
6.05.45. Померания г. Штральзунд
штаб 2-й Ударной Армии.
- Товарищ генерал, - в кабинет тихо притворив дверь, вошел адъютант. Поленов сидел спиной к нему и что - то писал карандашом в обычной школьной тетради. Это был высокий плотный мужчина с повелительным голосом и живым умом. К тому же Виктор Сергеевич обожал свою жену и дочь, как раз сейчас он писал письмо на родину. Не отрываясь от занятия, он громко рявкнул:
- Ну!
А рука ровным почерком выводила «Дорогая, как приеду, первым делом берем Настюшку и на аттракционы в Сокольники, на ВДНХа, на Воробьевы горы. Хочу проехать всю Москву, Хочу, чтобы ты была рядом, Видеть твою улыбку и улыбку Настеньки. Слышать ее смех и видеть ваши глаза….».
Адъютант, ничуть не смутившись, подошел поближе и произнес:
- Тут от Калмыкова его старшина с заявкой для детского приюта.
- Хм – генерал – лейтенант отложил незаконченное письмо, - помню, давай сюда.
Он принял развернутый листок и начал читать:
- ….Тааак – протянул он. – Простыни…, наволочки. Это понятно..., консервы, крупы, шоколад, шестьдесят пар женской обуви. Ого, однако!
Всего было сорок три наименования. Виктор Сергеевич взял в руки перо, обмакнул в чернильницу и размашисто написал через весь лист накладной – «Изыскать и выдать! Командир 108-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант В. Поленов» и расписался.
Тут же зазвонил телефон.
- Поленов!- рявкнул он – пододвигая пальцем накладную в сторону адъютанта и знаком отпуская его.
- Да не ори ты так, Федюненский это.
- Иван Иванович? … Слушаю вас, - сбавил тон Поленов.
- Тут дело такое возникло …. Надо бы что – то делать с этими караванами из Дании.
- Товарищ Генерал, это море … вот пусть моряки и разбираются.
- Нет, так не пойдет, помнишь, мы по Рюгену катались?
- Так точно, – Недоуменно произнес он.
- Маяк там был…. Сейчас по карте гляну…. Мыс Арконс. Да…. так вот, пошли-ка ты туда что-нибудь танковое, пусть ребята окапаются и обстреливают все морские транспорты.
Хорошо Иван Иванович, сделаем.
Закончив разговор, Поленов позвал адъютанта.
- Подготовь приказ о переброске 137 –го танкового батальона в район маяка на мысе Арконс. И вызови майора Гаврильца.
Поленов устало потер глаза? И произнес тихим шепотом: «Как я устал!»
Ссора с майором
из политдонесения начальника политотдела 2-й Ударной Армии:
«Как установлено, 08.05.45 г. около 17 часов майор Гаврилец, находясь в нетрезвом состоянии, прибыл в расположение отдельной разведроты 108 ск с целью установления взаимодействия между подразделениями…..»
- Эй, кто там внизу?
- Антон, ты что ль? - Гуляев стоял на крыльце, задрав голову вверх и прикрывая глаза от заходящего солнца. – Ты чего туда залез?
- Петро, подай гвозди. – С крыши свесилась рука, тыча указательным пальцем в помятую жестянку на скамейке у крыльца. – У них тут крыша прохудилась, заделать бы надо.
Гуляев сунул в ладонь банку с ржавыми разномастными гвоздями.
- Старшой, смотри. – Перцов, принимая банку, кивнул подбородком на дорогу. Старший сержант перевел взгляд на дорогу и увидел резво подпрыгивающий на ухабах, «виллис». Лихо развернувшись, машина остановилась, пустив из - под колес тучу пыли. Сидящий за рулем человек ткнулся носом в руль. Офицерская фуражка скатилась с его головы и упала на заднее сиденье. Он встряхнул головой, от чего его немного повело в сторону.
- Майор Гаврилец Василий Юрьевич, сто тридцать седьмой танковый батальон, - произнес он, зафиксировав взгляд на Калмыкове. – Мы тут недалеко от вас расквартированы, у маяка. Приехал, так сказать, устанавливать дружеские связи и он кивнул на литровую бутыль, лежащую рядом с сиденьем водителя.
- Капитан Калмыков, сто восьмая разведрота, - Сказал Сергей, с улыбкой пожимая протянутую руку. К алкоголю он относился достаточно прохладно, но прекрасное весеннее настроение, близость скорой победы, да и весомость повода сыграли в пользу небольшого застолья.
- Фарид, - крикнул Гуляев.
- Тут командир,- из двери летней кухни показался Самерханов в клетчатом переднике и с кухонным ножом.
- Собери праздничный ужин в гостиной, будем с соседями знакомиться.
- Будэт сдэлано, - и он снова исчез за дверью.
Майор-танкист, Калмыков и Гуляев вошли в гостиную. Капитан вынул из старинного буфета несколько чайных чашек и налил по первой.
- Пока там наш кашевар ужин греет, предлагаю: «за знакомство!»
Раздалось приглушенное звяканье чайных чашек.
- Так и не смог толком привыкнуть к спирту, - вытирая усы, посетовал Калмыков.
Гаврилец даже не поморщился, а Гуляев, сделав небольшой глоток из кружки, поставил ее на стол. Он единственный во всей разведроте умел смаковать спирт, некоторые бойцы завидовали его умению столь экономно расходовать спиртное.
Входная дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошел Фарид с огромным блюдом жареного мяса, позади него Анна несла кастрюлю с «картошкой в мундирах». Ей было почти семнадцать, и это была очень красивая девушка, В приюте она появилась год назад, привела свою младшую сестренку, у которой еще до войны зрение было -6, и когда девочки осиротели они пришли в приют. Долгое время они вообще не ели ничего, и так уж получилось, что от недоедания, Хельга младшая сестра Анны, вовсе потеряла зрение.
- Ух, ты!- всплеснул руками Гуляев,- откуда такое изобилие?
- Товарищ старшина, - замялся Фарид. - Я вчера на прод-склады ездил, обменял немножко спирта на кусочек мяса.
- Ну и правильно, молодец! Давай что-ль тоже присоединяйся.
- Ай нет, товарищ старшина, у меня там дел много. Посуда мыть надо, дочкам завтрак готовить надо. Не, никак нельзя, да и поели мы уже с Аней. Калмыков глянул на девушку, отметив про себя, что ей вовсе не место в компании офицеров, и тут же заметил взгляд майора. Было в нем что-то мерзкое скользкое и одновременно липкое.
- Anna in die K;che gehen Sie bitte.* – Тихим шепотом произнес Кальмыков.
Он стоял чуть позади девушки, поэтому эту фразу услышала только она. Анна поставила на стол кастрюлю и, поправляя длинные русые волосы, вышла из комнаты. Не отрывая взгляда, от удаляющейся девичьей спины, Гаврилец залпом выпил содержимое своей кружки.
- Я сейчас, отлить лишнее надо.
- Сартир из двери направо, там увидишь, - сказал Гуляев, вытаскивая длинным трофейным ножом вареную картофелину из общей кастрюли, но майор его не слышал. Выйдя из дома, он свернул не направо, а налево и направился в сторону летней кухни. Эту странность заметил Калмыков.
- Петро, - обратился он к старшине. – Что - то не нравится мне наш сосед. Похоже, проблема у нас назревает.
- Ты о чём, командир? – Старшина вцепился зубами в жареное мясо. Сочный, аппетитный шашлык завладел полностью его вниманием, и отрываться от еды по пустякам он явно не желал.
- И свернул он вовсе не к туалету.
Старшина оторвался от мяса и поднял недоумевающий взгляд на Калмыкова. Он еще, что - то хотел сказать, но его прервал женский визг и грохот битой посуды.
- От чёрт! – Гуляев уже бежал в сторону двери. Капитан, тихо матерясь, на ходу застегивая портупею, тоже быстрым шагом направился вслед за старшиной.
На летнюю кухню они ворвались почти одновременно. Гуляев, распахнув дверь, на некоторое время застыл на пороге. Калмыков, не успев притормозить, ткнулся носом в спину старшины и, посмотрев через его плечё замер, открыв рот от неожиданности. В дальнем углу кухни, стонал Фарид. Одной рукой он сжимал кухонную скалку, а другую прижимал к рассеченной брови. Кровь залила ему глаз, но, не обращая на это внимания, что-то, грозно ворча, словно потревоженный зимой медведь, он пытался подняться на ноги и все время, оскальзывался на металлической посуде. На разделочном столе лежала Анна и, пытаясь отпихнуть от себя майора, визжала на высокой ноте.
- Ах ты сука! – Петро схватил за шкирку Гривцова и одним рывком откинул его в другой угол кухни. – Ты что ж это делаешь? Она же ребенок. Да за такое яйца отрывать надо!
- Gehe in das Haus. Keine Angst** - Шепнул Калмыков Анне и поправляя на ней растрепавшееся платье вывел во двор.
Тем временем в кухне не обращая внимания на еле шевелящегося майора, Петро помог подняться Фариду и принялся осматривать его рану.
- Ну рассказывай Горе-повар, что тут было? А ты Петро упакуй клиента. -капитан кивнул в сторону приходящего в себя танкиста.
- Товарыщ капытан, товарыщ майор Аню повалил, когда я его оттащить пытался он ударыл и тут вы прышёл.
- Ясно, Петро надо бы его в себя привести. Ты оттащи его к колодцу да водичкой.
- Как скажите, – широко улыбнувшись, Гуляев подхватил под руки майора, и поволок во двор. Однако не успел он выйти на улицу, как пьяный танкист вновь ожил. Он резво отбросил старшину разведчиков в сторону и громко закричал
- Меня, боевого офицера! Ах ты, курва недобитая. Немецкими шлюхами обросли!- и он с силой ударил ногой, поднимающегося с земли, разведчика в живот и потянулся к кобуре вынимая пистолет. Впрочем, сделать это он не успел. Из усадьбы выбежало несколько разведчиков, кто-то из них окатил майора ведром холодной колодезной воды, и пока тот пытался прийти в себя, танкиста быстро связали и даже кляп в рот сунули.
- Товарищ капитан, Чего с этим делать- то? - рядом с поверженным и извивающимся телом, почесывая затылок, стоял Данилов.
- Заприте его в сарай, пусть проспится, а завтра в комендатуру свезем, там решат, что с ним делать. Да, и это …. Развяжи что ль его. Неудобно как – то, все-таки командир Красной Армии.- И еле слышно добавил, - Стыдоба.
Майора поставили на ноги и стали развязывать, но как только последняя веревка упала с его рук, он вновь показал свою прыть. Разведчикам ничего не стоило снова скрутить зарвавшегося офицера, только вот бить его никто не хотел. Какой-никакой, но это все-таки офицер. А потом доказывай особистам, кто прав кто виноват. В штрафбат никто не хотел.
Танкист дико заорал, выхватывая у Семина свой «ТТ».
- На землю суки! – Он поднял пистолет вверх и выстрелил.
- Ребята, отпустите его, пусть проваливает ко всем чертям.
- Мы еще встретимся капитан.
- Не сомневаюсь.
Майор влез в «виллис» и машина, виляя, тронулась с места.
- Серёга, а в штаб все-таки доложить надо. – К капитану подошел потирающий бок Гуляев. – Чую я много хлопот от этого майора будет.
- Обязательно доложим, жаль только, рацию сдали, придется тебе завтра с утра в Штральзунд смотаться, а пока пойдем в комнату, поможешь составить докладную.
19 января 1945 г верховным главнокомандующим был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы Военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления.
Выдержка из политдонесения
начальника политотдела
2 Уд. А. от 8.5.45 г. № 00176.
«…Прибыв в расположение своей части и руководствуясь преступными соображениями, майор Гаврилец собрал л/с танковой роты….»
За час до полуночи в расположение 137 танкового батальона въехал пьяно виляющий джип майора. На холостом ходу, он скатился с дороги, и, ткнувшись бампером в танковый трек, остановился.
- Ерохин! Живо сюда! – Гаврилец был все еще сильно пьян. Он вывалился из машины и, опираясь на капот, нетвердо встал на ноги. – Боевая тревога!
Мигом к нему подбежал командир роты.
- Товарищ майор, что случилось? – Ерохин не спешил отдавать команды строиться. Командир был явно «под мухой» и его заявление о боевой тревоге вполне могло оказаться пьяным бредом.
- Ты кто? – Гаврилец посмотрел мутным взором на офицера. – А…. Это ты?
- Все по машинам! – закричал он
- Товарищ майор…. – Снова попытался утихомирить комбата Ерохин, но тот схватил капитана за грудки, притянул к себе и заорал прямо в лицо
-В машину сука!
Командиру роты ничего не оставалось делать, как дать команду по машинам и влезть в свой танк. Василий Юрьевич Гаврилец полез за ним. На лобовой броне он остановился и, опираясь на краснозвездную башню, закричал, обращаясь к бойцам.
- Товарищи танкисты, соратники! Между Вернковиц и Путгартеном окопалась банда недобитых власовцев, со своими семьями. Бандиты переодеты в красноармейскую форму. Никакой пощады предателям Родины! Пленных не брать! За попытку переговоров с врагами Родины буду расстреливать на месте! По машинам!
***
23:45 8 мая 1945 год. Частный
женский пансионат для слепых.
- Слышишь? – Кравченко прислушиваясь, указал в сторону дороги.
Емельянов накинул гимнастерку и подхватил автомат.
- Кажись танки.
- Немцы? – Снова спросил Кравченко.
- Откуда? Но все равно странно.
- Может капитана разбудить?
- Давай, только без лишнего шума.
Легким кошачьим движением Кравченко скользнул в темный дверной проём.
Танковый рокот тем временем, начал расползаться по маленькой долине. Бронированные монстры выстраивались для фронтальной атаки.
- Ой, что – то мне это не нравится. – Емельянов, пригнувшись, переступил порог, вошел в дом, и сразу развернувшись, настороженно посмотрел на мелькающие вдали танковые фары.
- Три по фронту, и дальше еще мелькают, штук десять, не меньше, – по старой привычке, шёпотом пересчитал он.
Почти сразу в холле первого этажа появились еще трое. Из левого коридора вышел полураздетый Калмыков с перекинутым через плечо белым полотенцем. Позади мелькнула удивленная физиономия Кравченко. А откуда-то справа показался, натягивающий гимнастерку, Гуляев.
- Товарищ капитан, танки.
- Вроде того, - Сергей Алексеевич принял из рук Кравченко бинокль и поморщившись припал к окулярам. – Десять штук, похоже, наши. Поговорить с ними надо бы, а то начнут палить с дуру в потемках.
Скинув с плеча полотенце, он встряхнул его, и взмахнув им над головой вышел на освещенный двор.
- Эй! Тут свои! Я капитан Красной Армии Калмыков Сергей Алексеевич, Назовитесь! – Громко крикнул он.
Танки приглушили двигатели и на малом ходу начали перестраиваться, растягиваясь цепью. Некоторое время ничего не происходило, потом рев двигателя разнесся с новой силой, и прозвучала первая пулеметная очередь.
Тудудудудуххххххх…………….
Тяжелыми каплями пуль Калмыкова снесло метра на три. Тело конвульсивно дернулось и замерло в разрастающейся луже крови.
- Э-э-э-э… Шайтан! Чито там у вас? – Из дверей летней кухни появился Фарид, в цветном переднике с неочищенной картофелиной в одной руке и ножом в другой. Новая очередь смела его внутрь пристройки. За стеной раздался женский визг. Прозвучали первые выстрелы из пушек. Раздался звон разбитого стекла, половина крыши провалилась внутрь дома, а старый покосившийся навес над поленницей рассыпался мелкими щепками.
Еще одна очередь прочертила дверной проём. Бойцы сиганули врассыпную, не успел только Гуляев. Старшину роты отбросило на противоположную стену, он нелепо взмахнул ногами и, приземлившись на спину, застонал.
- Старшой, ты как? – Над Гуляевым навис Емельянов и озабоченно посмотрел на пробитое плечо. Старший сержант открыл глаза и осмотрел себя.
- Правое плечо, рана сквозная, не страшно выживу. Что-то на боку, - он попытался притронуться к онемевшему телу и сразу отдернул руку от тупой боли. Ощущение было такое, что кто-то огромный и могучий со всего размаху треснул тяжелой оглоблей в бок. Вся левая сторона превратилась в огромный синяк. Пулеметная пуля ударила точнёхонько в кобуру его верного «ТТ». Он не снимал ремень портупеи даже когда брился, и сейчас мысленно возблагодарил небо за свою привычку. Пистолет последний раз спас жизнь своего хозяина.
Пётр неловко расстегнул ремень и вытряхнул из кобуры развалившиеся на части оружие, последней выпала здоровенная пуля. «Выберемся, на шею повешу» подумал он.
- Ты слышал визг в летней кухне?
- Да, наверное, кто-то из девочек помогал картошку чистить.
- Наверное. Возьми пару бойцов, и попытайтесь вытащить девчонку и Фарида, если он жив, из окна в сад и отходите к скалам.
- Лады. – Емельянов подхватил автомат и вышел с Лобаном и Нестеровым из комнаты.
Тем временем в холл со второго этажа и прилегающих комнат выбежали все оставшиеся в живых красноармейцы.
- Ребята, надо выводить гражданских. Кравченко, бери своё отделение и дуй в левое крыло, отвлеки танки огнем. Твоя задача вызвать огонь на себя.
- Там уже Малышев с кем-то залег, ППС с «дектярём» слышу.
-Лады, тогда уход налево отменяется, тогда так …. В сарае у сортира генератор стоит, и канистры с керосином, ….
-Точно! И бутылки в погребе есть. Понял, - расплылся в улыбке Кравченко. – Леший и Моня за мной.
- Остальные выводим девчонок через задние окна к морю, к скалам. Я там пещеру видел.
Бойцы быстро выпрыгивали из окон на клумбы и грядки. Некоторые из них уже вытаскивали перепуганных женщин и детей. Из дальнего окна вывалился старый садовник, сжимая в сморщенных старческих руках охотничье ружьё
- Что ж это делается то? – сокрушенно причитал он.
- Эй, Рудольфыч, веди всех в пещеру, - В окне, мимо которого он проходил, появилось, скривившееся от боли лицо Гуляева.- «Ляпа» и Веня идите с детьми и займите оборону у входа.
- Есть! – Сосредоточенный «Ляпа» перепрыгнул через подоконник и подхватив старика под руку повел к перепуганным обитателям приюта.
В окне второго этажа появился Борька Лемешев. За спину ему уцепилась пятилетняя Марта, да, а к груди он прижимал трехлетнюю Элю с черной повязкой на глазах. С залихватским «Ух!» он скинул вниз автомат и прыгнул сам. Потом быстро передал Вениамину плачущих детей, подхватил ППШ и занял позицию за углом дровяного сарая.
Дети, спотыкаясь и плача, сбились в кучу, но тут баронесса Эссен проявила свой властный тон и здравый подход. Громким, хорошо поставленным голосом она сказала, обращаясь к девочкам:
- Kinder. Hand in Hand gehen. *** Ганс Рудольфович прошу вас, помогите, Инге. Господа военные, куда нам идти?
- Какая женщина, ей бы эскадроном командовать, - с завистью проворчал Гуляев.
Ляпа подбежал к баронессе и что - то зашептал ей на ухо. Та прислушалась, а потом, гордо кивнула и сказала:
- Gehen einer nach dem anderen****
И скорым шагом, небольшой караван двинулся по ночному саду.
***************************
- Аня, Фарид, как вы? – Громким шёпотом произнес в окно летней кухни Нестеров.
Сначала были слышны только женские всхлипы, но потом в окне появилась заплаканная Аня и что - то быстро начала говорить на немецком.
- Цыц! – Нестеров приложил к губам указательный палец.
Девушка замолчала
- Фарид где?
Аня показала пальцем в сторону печи.
- Ясно, ладно давай сюда,- и разведчики вытянули ее за руки из маленького окна кухни, потом как самый тонкий из всех в него влез Лобанов, и сразу же рыбкой вылетел назад.
- Мёртв, полбашки снесло. Уходим.
До генераторного сарая команда Кравченко добралась без приключений, Танки пока не пускали в ход пушки, экономя боезапас. Кроме того, сарай стоял на отшибе и пока еще не пострадал.
Пустых бутылок в погребе не оказалось, зато нашли три бутылки с подсолнечным маслом, две с простоквашей, две запечатанных крынки с
моченой брусникой и одну бутылку настоя мухомора, этим зельем садовник лечился от радикулита. И, наконец, самое главное, рядом с генератором стоял десятилитровый бочонок керосина.
Тем временем танки бронированным смерчем ворвались на территорию усадьбы. Первый из них, развернув башню, медленно въехал в жилой дом. По счастливой случайности в том крыле никого не было. Ветхая крыша просела, часть задней стены выгнулась пузырём и покрылась крупными трещинами. Танк будто задумавшись, качнулся и выехал из здания, снося, одну из поддерживающих колон. Здание сразу оплыло, задняя стена, наконец, с громким грохотом, раскололась и обрушилась в сад, а крыша, утянутая вниз, сползла вслед за ней.
Ещё один танк врезался в летнюю кухню, сминая под себя небольшую кирпичную печь. Из-под танковых траков брызнули раскаленные угли и разбитые в мелкую щепу, резные, крылечные столбы, над которыми так трудился Данилов, превращая их в настоящее произведение искусства. Это были две девушки державшие двускатную крышу. Впрочем, доделать вторую статую он так и не успел. Из генераторного сарая, пригибаясь, выбежали трое.
- Саня прикрой, эта сволочь меня достала! Я два дня эту статую из чурки резал, а этот трактор ее за секунду в щепки!
-Лады, - Кравченко взял автомат на изготовку и присел за парапетом каменного фундамента. – Моня, бери бутылки, бензин и дуй к нашим, а мы тут чуток задержимся.
Моня вложил в руку Лешего бутылку, заполненную горючим, и ободряюще хлопнув его по плечу, подхватил звякающий бутылками мешок и бочонок в развалку побежал в сторону скал.
Алексей оторвал от нижней рубахи кусок ткани и, смочив его керосином, воткнул в горлышко, оставив болтаться небольшой лоскут.
- Саня, дай зажигалку.
- Держи.
Поймав ее на лету, Леший чиркнул кремнем, зажигая пропитанную ленту, потом размахнулся и кинул бутылку. Раздался звон разбитого стекла и через секунду рыже-багровое пламя, с ревом взвилось над бензобаками «тридцатьчетверки». Верхний люк открылся, и на башню начали выбираться танкисты. Кравченко поднял свой ППС и нажал на курок.
- А теперь сваливаем ….
Антон так и не успел присоединиться к отступающим разведчикам. Со своей позиции он прекрасно видел что происходит, но бежать сейчас через простреливаемый двор было бы безумием. Как только раздались первые выстрелы он и Самохин каким - то чудом успели, схватив автоматы, скрыться за углом дровяного склада. Там перед небольшим костерком сидел Малышев и ворча себе под нос лихорадочно собирал свой «Диктярь».
- Вот ведь какая невезуха, - тихо бубнил он. – Только разобрал, даже смазать не успел, диск не снаряжен….
- А второй есть?
- Да, вон лежит, а вон цинк с патронами.
Самохин сразу же принялся снаряжать диск, а Перцов присев за угол склада открыл огонь короткими очередями, метя в фары и смотровые щели танков. Через пару секунд к нему присоединился и Малышев со своим пулеметом.
- Самоха, ты наших видишь?
- Да, похоже, они детей к скалам отводят.
- Ясно. В общем, я так кумекаю, если танки дом разворотят, наши будут как на ладони. Перестреляют всех нахрен. Нам на себя оттянуть их надо, может старшина и успеет тогда детей в скалах спрятать. Я слышал, пещера там вроде есть.
- Ну что ж, партия сказала надо, комсомол ответил есть. – Пробурчал Малышев. – Эй, Самоха, диск давай.
- Зарядил на две трети, лови.
И тут темнота ранней ночи взорвалась багрово-серым пламенем первого взрыва. На противоположной стороне двора взорвалась первая «тридцатьчетверка». Это было и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны это была первая победа разведчиков, но с другой, большинство танков развернулось в сторону горящего собрата.
- Бля! Они ж сейчас нашим во фланг выйдут, а дальше все, Амба! – Тут уже и Самохин, отбросив наполовину снаряженный диск, подхватил автомат и с колена открыл огонь по поворачивающим танкам.
Бронированные машины притормозили и, посчитав, что гораздо важнее подавить пулеметную точку, сменили вектор атаки и двинулись к дровяному складу.
Первый танк завяз в обломках наполовину разрушенного дома. Грозно рыча, он стряхивал с себя обломки крыши и развалившихся стен, пытаясь выбраться из завала. Еще один врезался в поленницу и замер подорванный Лемешевым, но и сам разведчик погиб срезанный пулеметными очередями из других танков. Всё это видел Самохин. Он запрыгнул на пару ступеней, лестницы, прислоненной к стене склада и, вытянув шею, глядел во все глаза. Танк притормозил и, выискивая цель, повел башней их стороны в сторону. В этот момент, перед ним вырос Лемешев. Сорвав с пояса гранату, он ловко забросил ее в смотровой люк и, задергавшись, пробитый пулеметной очередью, упал перед гусеницей. В танке кто – то закричал, раздался шум приглушенного взрыва, башенные люки распахнулись, и оттуда повалил едкий черный дым.
- Мужики, отходим – крикнул он, спрыгивая с лестницы.
- Тогда вон к тем соснам, на дюну.
Но далеко отбежать они не успели, танки открыли орудийный огонь по полуразрушенной усадьбе и дровяному складу. Бежавший рядом с Перцовым Малышев, вдруг завертелся волчком, веером разбрызгивая от себя капли крови. Тоха, подхватил его дергающееся тело, на руки и, не удержав равновесия, упал на колени и ткнулся носом в грудь пулеметчика. Это его и спасло. Пулеметная очередь, предназначенная для него, просвистела над головой, впиваясь в затылок бегущего впереди Самохина и разнося его голову как перезрелый арбуз. По инерции, сделав еще пару шагов, безголовое тело остановилось, упало на колени и завалилось набок.
Антон немигающим взглядом смотрел на тело в своих руках. Малышев был уже мертв, но, не понимая этого, Перцов шлепал его по щекам, приговаривая: «Вставай братан, совсем чуток осталось».
Новая пулеметная очередь вывела его из ступора. Откинув тело, он перекатился по земле, схватил пулемет,
цинк с патронами, и зигзагами побежал к сосновой делянке. Танк остановился и, наведя орудие, выстрелил. Взрывом Антона приподняло, развернуло и, пронеся по воздуху метров пять, впечатало в сосновый ствол. Мир сразу помутнел, покрываясь красным маревом. Тоха устало закрыл глаза, сполз вниз, утыкаясь головой, в огромный выпирающий корень и замер.
***********************************************************
Жутко болит голова и этот гул в ушах, даже не гул, а настоящая канонада. Будто бы где – то далеко-далеко, на краю вселенной, стреляют пулеметы и танковые орудия. Все звуки доносились, словно через ватный матрац. Антон встал на четвереньки, и его сразу вырвало. На тело навалилась неимоверная тяжесть, в глазах заплясали кровавые круги, и он снова упал на спину. Звезды…. Сколько звезд…. Эти сумасшедшие огоньки кружились, заполняя все вокруг, но мало помалу мир успокаивался, совмещаясь, сам с собой. Антон откинул руку, пошлепал по песку, пытаясь найти какую-нибудь опору, чтоб подняться. Под рукой обнаружилось что-то горячее и металлическое. Перцов скосил глаза влево. «Диктярь» Малышева, на вид вроде цел, только цинк с патронами пропал. Ну, да и бог с ним. Со вздохом Антон поднялся на ноги и подхватив за ствол пулемет, шатаясь, побрел в сторону скал.
Пещера располагалась на высоте четырех, пяти метров. К темному провалу, по почти отвесной скале, вела еле заметная тропа. По ней и отступали разведчики, уводя детей. Но для Антона единственно возможным был путь по гребню скал. Выйдя в точку над пещерой, он рассчитывал скатиться вниз по склону до входа. На словах, да и издалека это выглядело вполне выполнимо, но на деле оказалось немного сложнее….
Антон перекинул ремень пулемета через плечо и, свесившись с тропы начал медленно скользить вниз.
- Первый, первый, здесь четверка вижу цель на три часа. Человек спускается по скале, похоже, там трещина в скале.
- Слышу вас четверка. Всем машинам, враг на три часа, пытается уйти в пещеру, огонь по готовности.
Первые выстрелы были неточными, не все танки видели, как Перцов спускается по скале. Остальные стреляли просто наугад. В ход шли не только пулеметы, пушечные разрывы взметали тучи камней и осколков, пули с громким визгом впивались в гранит, высекая мелкое крошево. Грохот стоял такой, что Антон оглох почти сразу. Что - то больно ударило его в ногу и плечо, разжав пальцы, он покатился вниз и если бы не вовремя подхвативший его Данилов, лежать бы ему на тропе со сломанной шеей. Он подхватил падающего Перцова, дернул его на себя, и они вместе покатились вниз по пещерному залу. Емельянов пытался помочь подняться Перцову. Но осколок от снаряда ударил его в голову и он со стоном склонился, сжимая руками лоб и лицо.
- «Леший», кого выловил? – Окликнул Данилова старшина. Он и еще четверо бойцов настороженно смотрели на вход.
- Это Тоха.
- Товарищ старший сержант, а я нам пулемет приволок, - тихо произнес Перцов и второй раз за этот день потерял сознание.
- Жив разведка? Дай, гляну, что там с тобой. - К ним подошел Ляпишев прозванный среди разведчиков «Ляпой». Вынув пакет бинта, он бросил его Алексею. – Займись его ногой, там, похоже, сквозная, а вот этой железкой в плече я займусь.
От боли, когда Ляпишев начал тянуть осколок, Антон снова очнулся и застонал.
- А дети где? Я видел, что вы их сюда вели. – Спросил он, когда Ляпа, наконец, выдернул осколок и занялся бинтованием раны.
- Они у моря. Пещера проходная оказалась…. Вон тот коридор прямо в бухту выводит. Танки туда не пройдут скалы да камни со всех сторон. Если б у них пехота была, совсем другой расклад был бы. – Ответил Данилов.
- Старшой, какие планы?
- А какие тут могут быть планы? У нас на всех патронов меньше рожка будет, скоро до них дойдет, что у нас патронов мало, бросят они танки и возьмут в руки автоматы. Вот тогда точно всем каюк настанет. – Вмешался Ляпа.
- Я вот что думаю, - к ним подошел Гуляев. – Оставим тут пару бойцов, остальные спустятся к морю, к гражданским, там будет последний рубеж.
- Я останусь, надоело бегать, - Перцов пододвинул к себе «Дектярь».
- Ну и я тогда останусь, - вышел Нестеров.- Ребята меняю свой ППС на «Вальтер» с полной обоймой.
- Я даже знаю на чей, - усмехнулся «Ляпа» протягивая Нестерову трофейный пистолет. - Автомат оставь себе.
- Ребят, постарайтесь их в пещеру заманить и патроны берегите. Вот это тоже вам. – Гуляев поставил перед Перцовым три бутылки с керосином.
Неожиданно для всех в дальнем конце тоннеля запрыгал отсвет факела.
- Господа военные не стреляйте, это я, - из – за поворота показался Ганс Рудольфович. Опираясь на охотничий дробовик, он, прихрамывая, вышел к разведчикам. – Господа красноармейцы у меня есть новости….
Из-за спины старика вышел немецкий офицер с «парабеллумом» в руке и немного посторонился, пропуская в подземный зал около десятка солдат вермахта.
**********************************************************
- Гер Капитан!
- Да, господин майор.
- Не могли бы вы одолжить бинокль.
- Пожалуйста.
Торвальдсен протянул фон Ранку отличный цейсовский бинокль.
- Там какие – то вспышки.
- Да, по всей видимости, идет бой.
- Мы сможем подойти поближе?
- Конечно господин майор. Минут через десять придется пройти в паре кабельтовых от берега, будет плотный туман, но нам это и надо.
- Гер капитан, там русские танки.
- Ну и что?
- У нас на борту рота фаустников, нужно высадиться на берег и помочь нашим.
- Вы с ума сошли! Через полчаса, час, туман рассеется, и мы будем как на ладони. Нас просто расстреляют с берега, я не могу так рисковать судном.
- Мне плевать на твою посудину!- Начал закипать Гарольд, - мне плевать на туман! Я вижу, что там гибнут мои соотечественники, а я, имея в своем распоряжении роту солдат, должен спокойно смотреть, как их давят русские танки!?
Торвальдсен посмотрел на берег, потом перевел растерянный взгляд на майора.
- Это исключено. Господин майор вы забыли, что у меня не военное судно.
- А вам и не надо вступать в бой, Мне нужно от вас пара шлюпок и чтобы это корыто дождалось нашего возвращения. Гер капитан, неужели вы бы не сделали для своих соотечественников того, что хочу сделать я для своих?
- Ааааааа! Делайте, что хотите, - он с силой рассек ребром ладони воздух и крикнул, пробегающему мимо матросу.- Ван Мэйк, возьмите Бергена, спустите шлюпки на воду и помогите немцам с погрузкой. Эй, кто там у штурвала?! Стоп машина, спустить якорь по левому борту!
И уже полушепотом обратился к фон Ранку.
- Господин майор, на все вам 40 минут, потом туман будет рассеиваться.
- Спасибо, Гер капитан.
Дети и женщины вышли из пещеры и почти сразу же увидели приближающиеся шлюпки.
- Инесс, гляньте, похоже, меня подводит зрение. Там лодки?
- Так и есть, - она замахала факелом.
- Только не кричите, - умоляюще взмолился Ганс, а то танки узнают, что мы здесь.
С лодок заметили сигнал, и чуть подкорректировав курс, направились к огню.
Ткнувшись в прибрежный песок, шлюпки остановились, и немецкий десант, высадился на берег.
- Herr Offizier, - Обратилась к фон Ранку графиня Трауф. Это была пожилая дама лет шестидесяти. – uns dringend Notwendigkeit Ihre Hilfe.*****
И столпившиеся вокруг солдат женщины, перебивая друг друга, сбивчиво и яростно жестикулируя, рассказали майору Вермахта о недавних событиях.
Сразу возникла немая сцена, Совсем как в гоголевском «Ревизоре». Основная группа бойцов просто впала в ступор. Гуляев попытался вскинуть автомат, но не смог его удержать одной рукой
- Ёкарный Бабай! – Нестеров медленно поднимал «Walther», а «Ляпа» незаметно потянул из голенища сапога самодельную финку.
- Nein nein, – Поднял одну руку немецкий майор – Wir sind nicht hier, um diesen.
Почти все вопросительно уставились на Ганса Рудольфовича.
- Господин майор говорит, что они тут не для этого, они нам помогут.
От этого заявления челюсть Нестерова медленно поползла вниз, он даже пистолет опустил, а Петро переглянулся с Даниловым и сделал незаметный знак «Ляпе» чтобы тот не спешил вытаскивать свой нож.
- Hallo Ivan. Wir k;mpfen?******
Рядом с Перцовым, на холодный камень, лег немецкий ефрейтор. Он улыбнулся и протяну руку. Немного подумав, Антон пожал ее.
- Чудны дела твои господи, - произнес он еле слышно, и уже немного тверже добавил,- Я не Иван, Антон.
Немец понял не все, но последнюю фразу, для себя, перевел правильно. Он кивнул и не отпуская руки представился:
- Хельмут, – и уже по деловому спросил, - гъе танки?
- Внизу, - Антон перевел взгляд на черный провал входа – Четыре там, еще четверо нас слева обойти пытаются, и еще два в усадьбе.
Свои слова он дублировал жестами и Хельмут его прекрасно понял. Он повернулся к солдатам и что то крикнул на немецком. К нему сразу направилась пара солдат с «дубинками» фаустпатронов.
Нестеров поднялся и, выхватив у одного из немцев гранатомет, быстро заговорил.
- Дай я первым эту суку отоварю?
Немецкий ефрейтор смерил его удивленным взглядом, уважительно кивнул и отодвинулся, освобождая место для русского.
- Вуууууууух….- Огненный росчерк разорвал ночную тьму от пещеры до ближайшей «тридцатьчетверки». Башня танка вздрогнула и завалилась набок, под ней полыхнуло ярким пламенем, и в небо поднялся густой черно-серый столб дыма.
- Да! – Нестеров, откинул разряженный гранатомет, шлепнул по локтевому сгибу правой руки. – Не любишь мудила когда сдачи дают?!
Немцы засмеялись, и даже на лицах русских появилась растерянная улыбка.
Место Нестерова уже занимал немецкий солдат с фаустпатроном на изготовку.
- Bereit. –буркнул он.
- Feuer! – гаркнул Хельмут, зажимая уши.
- Вууууууууух….- еще один огненный росчерк, и еще один горящий русский танк.
Немецкий майор внимательно слушал Перцова потом что то уточнил у Гуляева, а после подозвал к себе лейтенанта Дитриха Шнатса.
- Возьми своих людей и отделение Дица, и штук шесть, восемь фаустпатронов и спуститесь вниз. Русский говорит, что четыре танка нас слева обходят, их надо уничтожить.
- Есть господин майор.
- Это не все, погрузите гражданских в шлюпки, пусть отделение Дица отвезет их на корабль и возвращается назад.
- Хорошо господин майор.
Много ли времени нужно взводу умелых немецких «фаустников» чтобы уничтожить не полную танковую роту? Вопрос риторический. Не прошло и пяти минут, а те танки, что обстреливали вход в пещеру, уже горели не ярким коптящим пламенем. Откуда - то слева тоже были тоже видны неясные дрожащие всполохи. Несколько немцев спустились вниз, к горящим танкам. Они не стали ждать пока оставшиеся танки придут на помощь своим подбитым собратьям. Сжимая тяжелые гранатометы в руках, солдаты Вермахта сами устремились в атаку.
- Черт возьми! – в рации раздались панические крики. – У них «фаусты», отхо….
Крик прервался на полуслове, а где - то справа от скал вспыхнул еще один фонтан огня, озаряя картину ночного боя.
- Четверка, четверка, я шестой. Саня, ты про «фаусты» слышал? Приём.
Снова треск, шуршание и пощелкивание помех.
- Да, но откуда они тут? Бред како…. Бля! Это немцы!
Четверка начала разворот, но, не успев его закончить, взорвалась, её башню сорвало и, развернув на девяносто градусов, шваркнуло о землю.
Шестой видел всё. Быстро крутанувшись на месте, он дал полный газ, спасаясь бегством.
Тем временем в пещере старшина 108-й отдельной разведроты старший сержант Петр Сергеевич Гуляев с помощью старого садовника рассказывал майору Вермахта Гаральду фон Ранку всю предысторию ночного боя. Он говорил про визит пьяного танкиста, про домогательства к немецкой девочке, про потасовку в летней кухне и про гибель почти всей разведроты. Немец слушал и мрачнел с каждой минутой.
- Нас было тридцать два, а теперь только семь израненных бойцов, - закончил Пётр Сергеевич.
В пещеру вошел Дитрих.
- Господин майор, танки уничтожены, одному удалось скрыться, гражданские на корабле, а шлюпки сейчас пристанут к берегу.
- Молодцы! Собери людей возле шлюпок, я сейчас, - сказал он, передавая Дитриху ракетницу.
Немцы, кроме майора и Ганса Рудольфовича, покинули подземный зал. Русские стянулись к старшему сержанту.
- И что же вы теперь собираетесь делать? – Спросил фон Ранк.
Пётр Сергеевич отвел взгляд и, пожевав губу, пожал плечами.
- Ну а что? – Подал голос Ляпа и он растерянно окинул всех взглядом. – Скажем все, как было.
- Совсем умом ущербный, или просто валенком прикидываешься? – Зло сплюнул на пол Данилов. – А особистам что говорить будешь? «Извините, мы тут на пару с немцами танковую роту раздолбали, ток мы не виноваты, уж получилось так». Во они обрадуются, сразу медаль на грудь повесят в форме мишени и фото у стены сделают. «Посмотрите в этот ствол, сейчас отсюда вылетит птичка». Ну, вот уж фигу! Драпать из армии надо.
- И куда? – Спросил Нестеров.
- Может в лесах отсидеться? – Еле слышно предложил Лобанов. Рана в правом боку была не смертельная, но очень тяжелая, к тому же он потерял много крови и периодически терял сознание.
- Ты на Рюгене нормальные леса видел? – тихо простонал Емельянов.
- Во-во, песок да сосны, - Гуляев поелозил задницей устраиваясь поудобнее. – К тому же искать нас будут.
- Господа солдаты, - заговорил немецкий офицер. – Могу предложить альтернативный вариант. Наш корабль плывет в Португалию, и я предлагаю вам плыть вместе с нами. Только решать надо быстро, шлюпки отходят через семь минут, уж извините, но на эту операцию нам отпущено чуть больше получаса.
- Мужики, а это выход. – Старшина оживился и щелкнул пальцами. – Там нас точно не достанут. Кто «за»?
И он поднял руку.
*********************************************************
Антонио Пэрэс, тяжело опираясь на подлокотники, опустился в кресло-качалку. Немного щемило сердце, последнее время оно все чаще давало о себе знать.
- Тоша, ты плохо выглядишь, - рядом присела Анна. Её зрение полностью восстановилось еще тогда, на датском корабле.
- Сердце что-то дергает.
- Потерпи немного, я за каплями схожу.
- Бог с ними, с каплями, принеси лучше водки и хлеба ржаного.
- Антоша, тебе же нельзя….
- В остальные дни нельзя, а сегодня…. Сегодня девятое мая. Сегодня можно, даже нужно.
……………………………………………………………………………….
*Anna in die K;che gehen Sie bitte. - Анна, выйди на кухню, пожалуйста (нем).
**- Gehe in das Haus. Keine Angst. (нем.) – Иди в дом. Не бойся.
***Kinder. Hand in Hand gehen. (нем)- Дети. Возьмитесь за руки.
****gehen einer nach dem anderen (нем) - Идем друг за другом
*****Herr Offizier, uns dringend Notwendigkeit Ihre Hilfe. - Господин офицер, нам срочно нужна ваша помощь. (нем)
*******Hallo Ivan. Wir k;mpfen? - Привет Иван. Повоюем? (нем.)
Дэн Люк З. И. (15.06.10)
- Дедушка, а кто это? – Маленький Хуанито рассматривал старую пожелтевшую от времени фотографию.
- Это я, а рядом дядя Алехандро, помнишь, он приезжал к нам полгода назад?
- Помню, с тетей Исидорой. Дедушка, а остальные люди кто?
- Мои друзья, сослуживцы. Я тогда в армии служил.
- Расскажи дедушка.
Антонио Пэрэс бережно взял из рук правнука фото разгладил края, прошелся дрожащими пальцами по трещинам сгибов, вставил карточку в рамку и бережно повесил ее на стену. В глазах его стояли слезы.
***
4. 05. 45.
г. Штральзунд Германия
Оперативный штаб второй ударной армии.
- Иван Иванович, давайте смотреть правде в глаза. Война закончилась, солдаты устали, надо бы обдумать как - то досуг для личного состава.
- Товарищ маршал Советского Союза у меня уже есть кое-какие наработки на эту тему.
- Не надо мне вот этого. «Товарищ маршал»- это ты на заседаниях говорить будешь. Мы друг друга пятый год знаем. С глазу на глаз мог бы и просто по имени, - Рокоссовский закрыл глаза и помассировал морщинистые веки толстыми пальцами. – Что ты говорил про свои наработки?
- Константин Константинович, наши войска стоят на острове Рюген. Это курортная зона Германии. Здесь множество пансионатов и санаториев, кроме того, многие поместья покинуты, надо просто выбрать пару - тройку брошенных усадеб привести их в порядок и вот вам готовые санатории для отдыха.
- Дельная мысль, вот ты этим и займись.
***
5. 05. 45
Северное побережье о-ва Рюген.
Три виллиса неспешно движутся по шоссе. Генерал И.И. Федюненский со всей серьезностью отнесся к заданию. Собрав командиров полков и дивизий, он выдвинулся на утреннюю экскурсию по острову.
- Эх, Саня, как же я соскучился по рыбалке.
- Даааааааа, - мечтательно протянул полковник. – Я раньше охоту любил, только вот война всю охоту на охоту отбила.
Рассмеялся Светлов.
- Каламбуришь?
- Иван Иванович, а давайте завтра вместе на рыбалку, с утрица?
- Дело благое. Я даже место присмотрел, вот тут на карте видишь? Я там красным обвел.- Генерал протянул Светлову планшетку с картой.
- Путгартен, - прочел полковник. – А что?…. На карте выглядит очень даже не плохо. Озеро, дюны, сосны…. Красота,
И уже обращаясь к адъютанту, ведшему автомобиль, спросил.
- Прохоров, мы далеко от Путгартен?
Сержант, удерживая руль одной рукой, раскрыл свою карту.
- Так …. Варнкевиц проехали …. Километра три…. Минут через 7 на месте будем.
Светлов протянул карту генералу.
- Иван Иванович, а это что такое?
Примерно на середине пути от Varnkevitz до Putgarten ответвлялась грунтовая дорога. На карте она вела к небольшой усадьбе почти на самом побережье.
Интересно…. Сержант, сейчас поворот будет налево, сверни, глянем еще одно местечко.
- Есть товарищ генерал.
Машина притормозила, и медленно переваливаясь с боку на бок, свернула к неизвестному селению, а следом за ней и все остальные автомобили двинулись в том же направлении.
***
Командирский Виллис, скрипнув тормозами, остановился возле аккуратной низенькой калитки. Зеленый забор, двухэтажный кирпичный коттедж с выбеленными колоннами и красивый ухоженный сад, в котором возился пожилой мужчина. Будто и не было никакой войны, не было Бреста и Сталинграда, не было Курской дуги и детских трупов на улицах Ленинграда. Приснилось все это …. Просто кошмарный сон, а реальность - вот она, перед тобой стоит, только открыть калитку и сделать шаг вперед.
- Шпрехен зи руссиш? – спросил генерал, обращаясь к мужчине. Тот, усмехнувшись, отложил лопату, и подошел к ограде.
- Я ваше превосходительство очень хорошо знаю русский.
- Эмигрант?
- Да, если вам будет угодно, я из прибалтийских немцев. До революции жил в Санкт–Петербурге, а потом, в восемнадцатом пришлось уехать
Из остальных машин, разминая ноги, тоже подходили офицеры.
- Вы один живете в этом особняке?
- О нет, со мной тридцать дам.
Все невольно переглянулись.
- Ого! А старичок то силен!- сказал кто-то присвистнув.
- Господа, - усмехнувшись, продолжил он.- Здесь живут престарелые русские эмигрантки.
Он повернулся к крыльцу, жестом приглашая гостей пройти в дом.
Иван Иванович вошел первым и сразу оказался в большом холле, в креслах и на диванах сидели шесть старушек. Кто-то читал книгу, кто-то тихо переговаривался, одна из них вязала не то свитер, не то пуловер, а еще одна, что- то писала в большой толстой тетради.
Федюнинский снял фуражку и, пригладив волосы, представился
- Генерал армии Федюнинский Иван Иванович.
Некоторое время женщины молча смотрели на него. Потом та, что писала, отложила карандаш и поднялась из-за стола. Чуть обозначила (именно чуть, и именно обозначила, наверное, так выглядит император, милостиво позволивший вам разговаривать с собой) поклон, а потом, надменно выпрямившись и глядя прямо в глаза, произнесла.
- Баронесса Эссен.
Отложив свои дела, с кресел начали подниматься другие женщины….
- Баронесса такая – то….
- Графиня такая-то….
- Княжна такая-то….
Смотря на них, генерал думал: «Вот он настоящий цвет вымирающего русского дворянства, не сломленные войной, старые, но гордые люди знающие себе цену, еще один след давно ушедшей эпохи».
Пока остальные представлялись Иван Иванович подошел к баронессе и спросил.
- Мадам, нам сказали, что в усадьбе проживают гораздо больше людей.
Высокая и худая, но с безупречной осанкой, она, склонив голову, выслушала, а потом поманила его к окну и распахнула шторы. Офицеры медленно подходили, и выражение любопытства сменялось на их лицах изумлением.
Окна выходили в небольшой парк с двумя беседками и лужайкой между ними, по которой медленно двигались худые женские фигурки. Все в одинаковых платьях в чистых белых фартучках. Самой старшей на вид девушке было лет двадцать, а самой младшей,…. Так вот же она самая младшая. Под окном, подставив лицо ласковому майскому солнцу, сидела белокурая девочка лет четырех с радостной детской улыбкой на губах и черной повязкой на глазах.
По всей поляне были натянуты тонкие веревки. Девочки, гуляли по саду, держась за них как за перила. Некоторые сидели в беседках и тихо разговаривали о чем-то, одна девочка присела на корточки и нежно касалась ростков свежей травы. Почему-то в памяти более всего сохранилась именно она.
- Господа офицеры, вас не обманули, здесь действительно гораздо больше жильцов. На свои средства мы содержим пансионат для ослепших девочек – жертв британских бомбардировок, все они сироты и идти им некуда.
***
Выдержка из политдонесения начальника политотдела 2Уд. А. от 8.05.45. №00176
«05.05.45. командовани5ем 2Уд.А. при производстве рекогносцировки в северной части о-ва Rugen, на отрезке шоссе между населенными пунктами Varnkevitz и Putgarten, был обнаружен частный женский пансионат для слепых. В приюте содержалось до 30 слепых больных и раненых женского пола в возрасте от 4 до 20 лет. Обслуживание и содержание приюта производилось 7-ю эмигрантами из бывших дворян русского происхождения. В связи с тем, что прилегающее к пансионату побережье является десантоопасным, принято решение расквартировать на территории приюта отдельную разведроту 108 с.к….»
Калмыков вышел из мэрии, рассматривая новую карту и обдумывая штабной приказ. В эти дни, когда победа была уже в руках ничего, сложного ожидать не приходилось. Война наконец-то закончилась. Не за горами тот день, когда все они окажутся дома. Скоро. Очень скоро все это закончится. Он представил, как приедет домой, как, наконец, будит жить с Ольгой долго и счастливо и будет у него двое,… нет, трое детей. Когда-то давно довелось ему стать агрономом, прекрасная мирная профессия. И вот как все обернулось. Ничего…. Скоро…. Совсем скоро….
- Петро!
- Здесь Сергей Алексеевич,- будто из-под земли появился невысокий крепыш сержант, на вид он был старше Калмыкова лет на семь, В эти дни большинство солдат ходили при «параде», и аккуратный Гуляев не был исключением, сияя на солнце широченной улыбкой и тремя орденами славы. Медали он не носил. Тренькают, а разведчику это ни к чему.
- Старшина, собери народ, речь сказать надо.
- Есть! – Козырнул тот и исчез, так же бесшумно, как и появился.
Капитан отошел в сторону и закурил, но, сделав три-четыре затяжки, сигарету пришлось выкинуть.
- Товарищ капитан, личный состав отдельной разведывательной роты сто восьмого стрелкового корпуса построен.
- Все тут, даже Данилов?
- Так точно, только что из госпиталя.
- Похвально, - Калмыков подошел к одному из солдат. – Как самочувствие?
- Благодарствую, Сергей Алексеевич, жив и здоров,- и он протянул Калмыкову свернутый лист госпитальной выписки.
- Ну и ладушки, только собрались мы не по этому. Командование передислоцирует нас на северное побережье. Официально для охраны пятнадцати километровой полосы от возможного немецкого десанта. Жить будем в пансионате для слепых детей, поэтому исходя из гуманных соображений, необходимо оказать посильную помощь, как продовольствием, так и по хозяйству.
***
6.05.45. Померания г. Штральзунд
штаб 2-й Ударной Армии.
- Товарищ генерал, - в кабинет тихо притворив дверь, вошел адъютант. Поленов сидел спиной к нему и что - то писал карандашом в обычной школьной тетради. Это был высокий плотный мужчина с повелительным голосом и живым умом. К тому же Виктор Сергеевич обожал свою жену и дочь, как раз сейчас он писал письмо на родину. Не отрываясь от занятия, он громко рявкнул:
- Ну!
А рука ровным почерком выводила «Дорогая, как приеду, первым делом берем Настюшку и на аттракционы в Сокольники, на ВДНХа, на Воробьевы горы. Хочу проехать всю Москву, Хочу, чтобы ты была рядом, Видеть твою улыбку и улыбку Настеньки. Слышать ее смех и видеть ваши глаза….».
Адъютант, ничуть не смутившись, подошел поближе и произнес:
- Тут от Калмыкова его старшина с заявкой для детского приюта.
- Хм – генерал – лейтенант отложил незаконченное письмо, - помню, давай сюда.
Он принял развернутый листок и начал читать:
- ….Тааак – протянул он. – Простыни…, наволочки. Это понятно..., консервы, крупы, шоколад, шестьдесят пар женской обуви. Ого, однако!
Всего было сорок три наименования. Виктор Сергеевич взял в руки перо, обмакнул в чернильницу и размашисто написал через весь лист накладной – «Изыскать и выдать! Командир 108-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант В. Поленов» и расписался.
Тут же зазвонил телефон.
- Поленов!- рявкнул он – пододвигая пальцем накладную в сторону адъютанта и знаком отпуская его.
- Да не ори ты так, Федюненский это.
- Иван Иванович? … Слушаю вас, - сбавил тон Поленов.
- Тут дело такое возникло …. Надо бы что – то делать с этими караванами из Дании.
- Товарищ Генерал, это море … вот пусть моряки и разбираются.
- Нет, так не пойдет, помнишь, мы по Рюгену катались?
- Так точно, – Недоуменно произнес он.
- Маяк там был…. Сейчас по карте гляну…. Мыс Арконс. Да…. так вот, пошли-ка ты туда что-нибудь танковое, пусть ребята окапаются и обстреливают все морские транспорты.
Хорошо Иван Иванович, сделаем.
Закончив разговор, Поленов позвал адъютанта.
- Подготовь приказ о переброске 137 –го танкового батальона в район маяка на мысе Арконс. И вызови майора Гаврильца.
Поленов устало потер глаза? И произнес тихим шепотом: «Как я устал!»
Ссора с майором
из политдонесения начальника политотдела 2-й Ударной Армии:
«Как установлено, 08.05.45 г. около 17 часов майор Гаврилец, находясь в нетрезвом состоянии, прибыл в расположение отдельной разведроты 108 ск с целью установления взаимодействия между подразделениями…..»
- Эй, кто там внизу?
- Антон, ты что ль? - Гуляев стоял на крыльце, задрав голову вверх и прикрывая глаза от заходящего солнца. – Ты чего туда залез?
- Петро, подай гвозди. – С крыши свесилась рука, тыча указательным пальцем в помятую жестянку на скамейке у крыльца. – У них тут крыша прохудилась, заделать бы надо.
Гуляев сунул в ладонь банку с ржавыми разномастными гвоздями.
- Старшой, смотри. – Перцов, принимая банку, кивнул подбородком на дорогу. Старший сержант перевел взгляд на дорогу и увидел резво подпрыгивающий на ухабах, «виллис». Лихо развернувшись, машина остановилась, пустив из - под колес тучу пыли. Сидящий за рулем человек ткнулся носом в руль. Офицерская фуражка скатилась с его головы и упала на заднее сиденье. Он встряхнул головой, от чего его немного повело в сторону.
- Майор Гаврилец Василий Юрьевич, сто тридцать седьмой танковый батальон, - произнес он, зафиксировав взгляд на Калмыкове. – Мы тут недалеко от вас расквартированы, у маяка. Приехал, так сказать, устанавливать дружеские связи и он кивнул на литровую бутыль, лежащую рядом с сиденьем водителя.
- Капитан Калмыков, сто восьмая разведрота, - Сказал Сергей, с улыбкой пожимая протянутую руку. К алкоголю он относился достаточно прохладно, но прекрасное весеннее настроение, близость скорой победы, да и весомость повода сыграли в пользу небольшого застолья.
- Фарид, - крикнул Гуляев.
- Тут командир,- из двери летней кухни показался Самерханов в клетчатом переднике и с кухонным ножом.
- Собери праздничный ужин в гостиной, будем с соседями знакомиться.
- Будэт сдэлано, - и он снова исчез за дверью.
Майор-танкист, Калмыков и Гуляев вошли в гостиную. Капитан вынул из старинного буфета несколько чайных чашек и налил по первой.
- Пока там наш кашевар ужин греет, предлагаю: «за знакомство!»
Раздалось приглушенное звяканье чайных чашек.
- Так и не смог толком привыкнуть к спирту, - вытирая усы, посетовал Калмыков.
Гаврилец даже не поморщился, а Гуляев, сделав небольшой глоток из кружки, поставил ее на стол. Он единственный во всей разведроте умел смаковать спирт, некоторые бойцы завидовали его умению столь экономно расходовать спиртное.
Входная дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошел Фарид с огромным блюдом жареного мяса, позади него Анна несла кастрюлю с «картошкой в мундирах». Ей было почти семнадцать, и это была очень красивая девушка, В приюте она появилась год назад, привела свою младшую сестренку, у которой еще до войны зрение было -6, и когда девочки осиротели они пришли в приют. Долгое время они вообще не ели ничего, и так уж получилось, что от недоедания, Хельга младшая сестра Анны, вовсе потеряла зрение.
- Ух, ты!- всплеснул руками Гуляев,- откуда такое изобилие?
- Товарищ старшина, - замялся Фарид. - Я вчера на прод-склады ездил, обменял немножко спирта на кусочек мяса.
- Ну и правильно, молодец! Давай что-ль тоже присоединяйся.
- Ай нет, товарищ старшина, у меня там дел много. Посуда мыть надо, дочкам завтрак готовить надо. Не, никак нельзя, да и поели мы уже с Аней. Калмыков глянул на девушку, отметив про себя, что ей вовсе не место в компании офицеров, и тут же заметил взгляд майора. Было в нем что-то мерзкое скользкое и одновременно липкое.
- Anna in die K;che gehen Sie bitte.* – Тихим шепотом произнес Кальмыков.
Он стоял чуть позади девушки, поэтому эту фразу услышала только она. Анна поставила на стол кастрюлю и, поправляя длинные русые волосы, вышла из комнаты. Не отрывая взгляда, от удаляющейся девичьей спины, Гаврилец залпом выпил содержимое своей кружки.
- Я сейчас, отлить лишнее надо.
- Сартир из двери направо, там увидишь, - сказал Гуляев, вытаскивая длинным трофейным ножом вареную картофелину из общей кастрюли, но майор его не слышал. Выйдя из дома, он свернул не направо, а налево и направился в сторону летней кухни. Эту странность заметил Калмыков.
- Петро, - обратился он к старшине. – Что - то не нравится мне наш сосед. Похоже, проблема у нас назревает.
- Ты о чём, командир? – Старшина вцепился зубами в жареное мясо. Сочный, аппетитный шашлык завладел полностью его вниманием, и отрываться от еды по пустякам он явно не желал.
- И свернул он вовсе не к туалету.
Старшина оторвался от мяса и поднял недоумевающий взгляд на Калмыкова. Он еще, что - то хотел сказать, но его прервал женский визг и грохот битой посуды.
- От чёрт! – Гуляев уже бежал в сторону двери. Капитан, тихо матерясь, на ходу застегивая портупею, тоже быстрым шагом направился вслед за старшиной.
На летнюю кухню они ворвались почти одновременно. Гуляев, распахнув дверь, на некоторое время застыл на пороге. Калмыков, не успев притормозить, ткнулся носом в спину старшины и, посмотрев через его плечё замер, открыв рот от неожиданности. В дальнем углу кухни, стонал Фарид. Одной рукой он сжимал кухонную скалку, а другую прижимал к рассеченной брови. Кровь залила ему глаз, но, не обращая на это внимания, что-то, грозно ворча, словно потревоженный зимой медведь, он пытался подняться на ноги и все время, оскальзывался на металлической посуде. На разделочном столе лежала Анна и, пытаясь отпихнуть от себя майора, визжала на высокой ноте.
- Ах ты сука! – Петро схватил за шкирку Гривцова и одним рывком откинул его в другой угол кухни. – Ты что ж это делаешь? Она же ребенок. Да за такое яйца отрывать надо!
- Gehe in das Haus. Keine Angst** - Шепнул Калмыков Анне и поправляя на ней растрепавшееся платье вывел во двор.
Тем временем в кухне не обращая внимания на еле шевелящегося майора, Петро помог подняться Фариду и принялся осматривать его рану.
- Ну рассказывай Горе-повар, что тут было? А ты Петро упакуй клиента. -капитан кивнул в сторону приходящего в себя танкиста.
- Товарыщ капытан, товарыщ майор Аню повалил, когда я его оттащить пытался он ударыл и тут вы прышёл.
- Ясно, Петро надо бы его в себя привести. Ты оттащи его к колодцу да водичкой.
- Как скажите, – широко улыбнувшись, Гуляев подхватил под руки майора, и поволок во двор. Однако не успел он выйти на улицу, как пьяный танкист вновь ожил. Он резво отбросил старшину разведчиков в сторону и громко закричал
- Меня, боевого офицера! Ах ты, курва недобитая. Немецкими шлюхами обросли!- и он с силой ударил ногой, поднимающегося с земли, разведчика в живот и потянулся к кобуре вынимая пистолет. Впрочем, сделать это он не успел. Из усадьбы выбежало несколько разведчиков, кто-то из них окатил майора ведром холодной колодезной воды, и пока тот пытался прийти в себя, танкиста быстро связали и даже кляп в рот сунули.
- Товарищ капитан, Чего с этим делать- то? - рядом с поверженным и извивающимся телом, почесывая затылок, стоял Данилов.
- Заприте его в сарай, пусть проспится, а завтра в комендатуру свезем, там решат, что с ним делать. Да, и это …. Развяжи что ль его. Неудобно как – то, все-таки командир Красной Армии.- И еле слышно добавил, - Стыдоба.
Майора поставили на ноги и стали развязывать, но как только последняя веревка упала с его рук, он вновь показал свою прыть. Разведчикам ничего не стоило снова скрутить зарвавшегося офицера, только вот бить его никто не хотел. Какой-никакой, но это все-таки офицер. А потом доказывай особистам, кто прав кто виноват. В штрафбат никто не хотел.
Танкист дико заорал, выхватывая у Семина свой «ТТ».
- На землю суки! – Он поднял пистолет вверх и выстрелил.
- Ребята, отпустите его, пусть проваливает ко всем чертям.
- Мы еще встретимся капитан.
- Не сомневаюсь.
Майор влез в «виллис» и машина, виляя, тронулась с места.
- Серёга, а в штаб все-таки доложить надо. – К капитану подошел потирающий бок Гуляев. – Чую я много хлопот от этого майора будет.
- Обязательно доложим, жаль только, рацию сдали, придется тебе завтра с утра в Штральзунд смотаться, а пока пойдем в комнату, поможешь составить докладную.
19 января 1945 г верховным главнокомандующим был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы Военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления.
Выдержка из политдонесения
начальника политотдела
2 Уд. А. от 8.5.45 г. № 00176.
«…Прибыв в расположение своей части и руководствуясь преступными соображениями, майор Гаврилец собрал л/с танковой роты….»
За час до полуночи в расположение 137 танкового батальона въехал пьяно виляющий джип майора. На холостом ходу, он скатился с дороги, и, ткнувшись бампером в танковый трек, остановился.
- Ерохин! Живо сюда! – Гаврилец был все еще сильно пьян. Он вывалился из машины и, опираясь на капот, нетвердо встал на ноги. – Боевая тревога!
Мигом к нему подбежал командир роты.
- Товарищ майор, что случилось? – Ерохин не спешил отдавать команды строиться. Командир был явно «под мухой» и его заявление о боевой тревоге вполне могло оказаться пьяным бредом.
- Ты кто? – Гаврилец посмотрел мутным взором на офицера. – А…. Это ты?
- Все по машинам! – закричал он
- Товарищ майор…. – Снова попытался утихомирить комбата Ерохин, но тот схватил капитана за грудки, притянул к себе и заорал прямо в лицо
-В машину сука!
Командиру роты ничего не оставалось делать, как дать команду по машинам и влезть в свой танк. Василий Юрьевич Гаврилец полез за ним. На лобовой броне он остановился и, опираясь на краснозвездную башню, закричал, обращаясь к бойцам.
- Товарищи танкисты, соратники! Между Вернковиц и Путгартеном окопалась банда недобитых власовцев, со своими семьями. Бандиты переодеты в красноармейскую форму. Никакой пощады предателям Родины! Пленных не брать! За попытку переговоров с врагами Родины буду расстреливать на месте! По машинам!
***
23:45 8 мая 1945 год. Частный
женский пансионат для слепых.
- Слышишь? – Кравченко прислушиваясь, указал в сторону дороги.
Емельянов накинул гимнастерку и подхватил автомат.
- Кажись танки.
- Немцы? – Снова спросил Кравченко.
- Откуда? Но все равно странно.
- Может капитана разбудить?
- Давай, только без лишнего шума.
Легким кошачьим движением Кравченко скользнул в темный дверной проём.
Танковый рокот тем временем, начал расползаться по маленькой долине. Бронированные монстры выстраивались для фронтальной атаки.
- Ой, что – то мне это не нравится. – Емельянов, пригнувшись, переступил порог, вошел в дом, и сразу развернувшись, настороженно посмотрел на мелькающие вдали танковые фары.
- Три по фронту, и дальше еще мелькают, штук десять, не меньше, – по старой привычке, шёпотом пересчитал он.
Почти сразу в холле первого этажа появились еще трое. Из левого коридора вышел полураздетый Калмыков с перекинутым через плечо белым полотенцем. Позади мелькнула удивленная физиономия Кравченко. А откуда-то справа показался, натягивающий гимнастерку, Гуляев.
- Товарищ капитан, танки.
- Вроде того, - Сергей Алексеевич принял из рук Кравченко бинокль и поморщившись припал к окулярам. – Десять штук, похоже, наши. Поговорить с ними надо бы, а то начнут палить с дуру в потемках.
Скинув с плеча полотенце, он встряхнул его, и взмахнув им над головой вышел на освещенный двор.
- Эй! Тут свои! Я капитан Красной Армии Калмыков Сергей Алексеевич, Назовитесь! – Громко крикнул он.
Танки приглушили двигатели и на малом ходу начали перестраиваться, растягиваясь цепью. Некоторое время ничего не происходило, потом рев двигателя разнесся с новой силой, и прозвучала первая пулеметная очередь.
Тудудудудуххххххх…………….
Тяжелыми каплями пуль Калмыкова снесло метра на три. Тело конвульсивно дернулось и замерло в разрастающейся луже крови.
- Э-э-э-э… Шайтан! Чито там у вас? – Из дверей летней кухни появился Фарид, в цветном переднике с неочищенной картофелиной в одной руке и ножом в другой. Новая очередь смела его внутрь пристройки. За стеной раздался женский визг. Прозвучали первые выстрелы из пушек. Раздался звон разбитого стекла, половина крыши провалилась внутрь дома, а старый покосившийся навес над поленницей рассыпался мелкими щепками.
Еще одна очередь прочертила дверной проём. Бойцы сиганули врассыпную, не успел только Гуляев. Старшину роты отбросило на противоположную стену, он нелепо взмахнул ногами и, приземлившись на спину, застонал.
- Старшой, ты как? – Над Гуляевым навис Емельянов и озабоченно посмотрел на пробитое плечо. Старший сержант открыл глаза и осмотрел себя.
- Правое плечо, рана сквозная, не страшно выживу. Что-то на боку, - он попытался притронуться к онемевшему телу и сразу отдернул руку от тупой боли. Ощущение было такое, что кто-то огромный и могучий со всего размаху треснул тяжелой оглоблей в бок. Вся левая сторона превратилась в огромный синяк. Пулеметная пуля ударила точнёхонько в кобуру его верного «ТТ». Он не снимал ремень портупеи даже когда брился, и сейчас мысленно возблагодарил небо за свою привычку. Пистолет последний раз спас жизнь своего хозяина.
Пётр неловко расстегнул ремень и вытряхнул из кобуры развалившиеся на части оружие, последней выпала здоровенная пуля. «Выберемся, на шею повешу» подумал он.
- Ты слышал визг в летней кухне?
- Да, наверное, кто-то из девочек помогал картошку чистить.
- Наверное. Возьми пару бойцов, и попытайтесь вытащить девчонку и Фарида, если он жив, из окна в сад и отходите к скалам.
- Лады. – Емельянов подхватил автомат и вышел с Лобаном и Нестеровым из комнаты.
Тем временем в холл со второго этажа и прилегающих комнат выбежали все оставшиеся в живых красноармейцы.
- Ребята, надо выводить гражданских. Кравченко, бери своё отделение и дуй в левое крыло, отвлеки танки огнем. Твоя задача вызвать огонь на себя.
- Там уже Малышев с кем-то залег, ППС с «дектярём» слышу.
-Лады, тогда уход налево отменяется, тогда так …. В сарае у сортира генератор стоит, и канистры с керосином, ….
-Точно! И бутылки в погребе есть. Понял, - расплылся в улыбке Кравченко. – Леший и Моня за мной.
- Остальные выводим девчонок через задние окна к морю, к скалам. Я там пещеру видел.
Бойцы быстро выпрыгивали из окон на клумбы и грядки. Некоторые из них уже вытаскивали перепуганных женщин и детей. Из дальнего окна вывалился старый садовник, сжимая в сморщенных старческих руках охотничье ружьё
- Что ж это делается то? – сокрушенно причитал он.
- Эй, Рудольфыч, веди всех в пещеру, - В окне, мимо которого он проходил, появилось, скривившееся от боли лицо Гуляева.- «Ляпа» и Веня идите с детьми и займите оборону у входа.
- Есть! – Сосредоточенный «Ляпа» перепрыгнул через подоконник и подхватив старика под руку повел к перепуганным обитателям приюта.
В окне второго этажа появился Борька Лемешев. За спину ему уцепилась пятилетняя Марта, да, а к груди он прижимал трехлетнюю Элю с черной повязкой на глазах. С залихватским «Ух!» он скинул вниз автомат и прыгнул сам. Потом быстро передал Вениамину плачущих детей, подхватил ППШ и занял позицию за углом дровяного сарая.
Дети, спотыкаясь и плача, сбились в кучу, но тут баронесса Эссен проявила свой властный тон и здравый подход. Громким, хорошо поставленным голосом она сказала, обращаясь к девочкам:
- Kinder. Hand in Hand gehen. *** Ганс Рудольфович прошу вас, помогите, Инге. Господа военные, куда нам идти?
- Какая женщина, ей бы эскадроном командовать, - с завистью проворчал Гуляев.
Ляпа подбежал к баронессе и что - то зашептал ей на ухо. Та прислушалась, а потом, гордо кивнула и сказала:
- Gehen einer nach dem anderen****
И скорым шагом, небольшой караван двинулся по ночному саду.
***************************
- Аня, Фарид, как вы? – Громким шёпотом произнес в окно летней кухни Нестеров.
Сначала были слышны только женские всхлипы, но потом в окне появилась заплаканная Аня и что - то быстро начала говорить на немецком.
- Цыц! – Нестеров приложил к губам указательный палец.
Девушка замолчала
- Фарид где?
Аня показала пальцем в сторону печи.
- Ясно, ладно давай сюда,- и разведчики вытянули ее за руки из маленького окна кухни, потом как самый тонкий из всех в него влез Лобанов, и сразу же рыбкой вылетел назад.
- Мёртв, полбашки снесло. Уходим.
До генераторного сарая команда Кравченко добралась без приключений, Танки пока не пускали в ход пушки, экономя боезапас. Кроме того, сарай стоял на отшибе и пока еще не пострадал.
Пустых бутылок в погребе не оказалось, зато нашли три бутылки с подсолнечным маслом, две с простоквашей, две запечатанных крынки с
моченой брусникой и одну бутылку настоя мухомора, этим зельем садовник лечился от радикулита. И, наконец, самое главное, рядом с генератором стоял десятилитровый бочонок керосина.
Тем временем танки бронированным смерчем ворвались на территорию усадьбы. Первый из них, развернув башню, медленно въехал в жилой дом. По счастливой случайности в том крыле никого не было. Ветхая крыша просела, часть задней стены выгнулась пузырём и покрылась крупными трещинами. Танк будто задумавшись, качнулся и выехал из здания, снося, одну из поддерживающих колон. Здание сразу оплыло, задняя стена, наконец, с громким грохотом, раскололась и обрушилась в сад, а крыша, утянутая вниз, сползла вслед за ней.
Ещё один танк врезался в летнюю кухню, сминая под себя небольшую кирпичную печь. Из-под танковых траков брызнули раскаленные угли и разбитые в мелкую щепу, резные, крылечные столбы, над которыми так трудился Данилов, превращая их в настоящее произведение искусства. Это были две девушки державшие двускатную крышу. Впрочем, доделать вторую статую он так и не успел. Из генераторного сарая, пригибаясь, выбежали трое.
- Саня прикрой, эта сволочь меня достала! Я два дня эту статую из чурки резал, а этот трактор ее за секунду в щепки!
-Лады, - Кравченко взял автомат на изготовку и присел за парапетом каменного фундамента. – Моня, бери бутылки, бензин и дуй к нашим, а мы тут чуток задержимся.
Моня вложил в руку Лешего бутылку, заполненную горючим, и ободряюще хлопнув его по плечу, подхватил звякающий бутылками мешок и бочонок в развалку побежал в сторону скал.
Алексей оторвал от нижней рубахи кусок ткани и, смочив его керосином, воткнул в горлышко, оставив болтаться небольшой лоскут.
- Саня, дай зажигалку.
- Держи.
Поймав ее на лету, Леший чиркнул кремнем, зажигая пропитанную ленту, потом размахнулся и кинул бутылку. Раздался звон разбитого стекла и через секунду рыже-багровое пламя, с ревом взвилось над бензобаками «тридцатьчетверки». Верхний люк открылся, и на башню начали выбираться танкисты. Кравченко поднял свой ППС и нажал на курок.
- А теперь сваливаем ….
Антон так и не успел присоединиться к отступающим разведчикам. Со своей позиции он прекрасно видел что происходит, но бежать сейчас через простреливаемый двор было бы безумием. Как только раздались первые выстрелы он и Самохин каким - то чудом успели, схватив автоматы, скрыться за углом дровяного склада. Там перед небольшим костерком сидел Малышев и ворча себе под нос лихорадочно собирал свой «Диктярь».
- Вот ведь какая невезуха, - тихо бубнил он. – Только разобрал, даже смазать не успел, диск не снаряжен….
- А второй есть?
- Да, вон лежит, а вон цинк с патронами.
Самохин сразу же принялся снаряжать диск, а Перцов присев за угол склада открыл огонь короткими очередями, метя в фары и смотровые щели танков. Через пару секунд к нему присоединился и Малышев со своим пулеметом.
- Самоха, ты наших видишь?
- Да, похоже, они детей к скалам отводят.
- Ясно. В общем, я так кумекаю, если танки дом разворотят, наши будут как на ладони. Перестреляют всех нахрен. Нам на себя оттянуть их надо, может старшина и успеет тогда детей в скалах спрятать. Я слышал, пещера там вроде есть.
- Ну что ж, партия сказала надо, комсомол ответил есть. – Пробурчал Малышев. – Эй, Самоха, диск давай.
- Зарядил на две трети, лови.
И тут темнота ранней ночи взорвалась багрово-серым пламенем первого взрыва. На противоположной стороне двора взорвалась первая «тридцатьчетверка». Это было и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны это была первая победа разведчиков, но с другой, большинство танков развернулось в сторону горящего собрата.
- Бля! Они ж сейчас нашим во фланг выйдут, а дальше все, Амба! – Тут уже и Самохин, отбросив наполовину снаряженный диск, подхватил автомат и с колена открыл огонь по поворачивающим танкам.
Бронированные машины притормозили и, посчитав, что гораздо важнее подавить пулеметную точку, сменили вектор атаки и двинулись к дровяному складу.
Первый танк завяз в обломках наполовину разрушенного дома. Грозно рыча, он стряхивал с себя обломки крыши и развалившихся стен, пытаясь выбраться из завала. Еще один врезался в поленницу и замер подорванный Лемешевым, но и сам разведчик погиб срезанный пулеметными очередями из других танков. Всё это видел Самохин. Он запрыгнул на пару ступеней, лестницы, прислоненной к стене склада и, вытянув шею, глядел во все глаза. Танк притормозил и, выискивая цель, повел башней их стороны в сторону. В этот момент, перед ним вырос Лемешев. Сорвав с пояса гранату, он ловко забросил ее в смотровой люк и, задергавшись, пробитый пулеметной очередью, упал перед гусеницей. В танке кто – то закричал, раздался шум приглушенного взрыва, башенные люки распахнулись, и оттуда повалил едкий черный дым.
- Мужики, отходим – крикнул он, спрыгивая с лестницы.
- Тогда вон к тем соснам, на дюну.
Но далеко отбежать они не успели, танки открыли орудийный огонь по полуразрушенной усадьбе и дровяному складу. Бежавший рядом с Перцовым Малышев, вдруг завертелся волчком, веером разбрызгивая от себя капли крови. Тоха, подхватил его дергающееся тело, на руки и, не удержав равновесия, упал на колени и ткнулся носом в грудь пулеметчика. Это его и спасло. Пулеметная очередь, предназначенная для него, просвистела над головой, впиваясь в затылок бегущего впереди Самохина и разнося его голову как перезрелый арбуз. По инерции, сделав еще пару шагов, безголовое тело остановилось, упало на колени и завалилось набок.
Антон немигающим взглядом смотрел на тело в своих руках. Малышев был уже мертв, но, не понимая этого, Перцов шлепал его по щекам, приговаривая: «Вставай братан, совсем чуток осталось».
Новая пулеметная очередь вывела его из ступора. Откинув тело, он перекатился по земле, схватил пулемет,
цинк с патронами, и зигзагами побежал к сосновой делянке. Танк остановился и, наведя орудие, выстрелил. Взрывом Антона приподняло, развернуло и, пронеся по воздуху метров пять, впечатало в сосновый ствол. Мир сразу помутнел, покрываясь красным маревом. Тоха устало закрыл глаза, сполз вниз, утыкаясь головой, в огромный выпирающий корень и замер.
***********************************************************
Жутко болит голова и этот гул в ушах, даже не гул, а настоящая канонада. Будто бы где – то далеко-далеко, на краю вселенной, стреляют пулеметы и танковые орудия. Все звуки доносились, словно через ватный матрац. Антон встал на четвереньки, и его сразу вырвало. На тело навалилась неимоверная тяжесть, в глазах заплясали кровавые круги, и он снова упал на спину. Звезды…. Сколько звезд…. Эти сумасшедшие огоньки кружились, заполняя все вокруг, но мало помалу мир успокаивался, совмещаясь, сам с собой. Антон откинул руку, пошлепал по песку, пытаясь найти какую-нибудь опору, чтоб подняться. Под рукой обнаружилось что-то горячее и металлическое. Перцов скосил глаза влево. «Диктярь» Малышева, на вид вроде цел, только цинк с патронами пропал. Ну, да и бог с ним. Со вздохом Антон поднялся на ноги и подхватив за ствол пулемет, шатаясь, побрел в сторону скал.
Пещера располагалась на высоте четырех, пяти метров. К темному провалу, по почти отвесной скале, вела еле заметная тропа. По ней и отступали разведчики, уводя детей. Но для Антона единственно возможным был путь по гребню скал. Выйдя в точку над пещерой, он рассчитывал скатиться вниз по склону до входа. На словах, да и издалека это выглядело вполне выполнимо, но на деле оказалось немного сложнее….
Антон перекинул ремень пулемета через плечо и, свесившись с тропы начал медленно скользить вниз.
- Первый, первый, здесь четверка вижу цель на три часа. Человек спускается по скале, похоже, там трещина в скале.
- Слышу вас четверка. Всем машинам, враг на три часа, пытается уйти в пещеру, огонь по готовности.
Первые выстрелы были неточными, не все танки видели, как Перцов спускается по скале. Остальные стреляли просто наугад. В ход шли не только пулеметы, пушечные разрывы взметали тучи камней и осколков, пули с громким визгом впивались в гранит, высекая мелкое крошево. Грохот стоял такой, что Антон оглох почти сразу. Что - то больно ударило его в ногу и плечо, разжав пальцы, он покатился вниз и если бы не вовремя подхвативший его Данилов, лежать бы ему на тропе со сломанной шеей. Он подхватил падающего Перцова, дернул его на себя, и они вместе покатились вниз по пещерному залу. Емельянов пытался помочь подняться Перцову. Но осколок от снаряда ударил его в голову и он со стоном склонился, сжимая руками лоб и лицо.
- «Леший», кого выловил? – Окликнул Данилова старшина. Он и еще четверо бойцов настороженно смотрели на вход.
- Это Тоха.
- Товарищ старший сержант, а я нам пулемет приволок, - тихо произнес Перцов и второй раз за этот день потерял сознание.
- Жив разведка? Дай, гляну, что там с тобой. - К ним подошел Ляпишев прозванный среди разведчиков «Ляпой». Вынув пакет бинта, он бросил его Алексею. – Займись его ногой, там, похоже, сквозная, а вот этой железкой в плече я займусь.
От боли, когда Ляпишев начал тянуть осколок, Антон снова очнулся и застонал.
- А дети где? Я видел, что вы их сюда вели. – Спросил он, когда Ляпа, наконец, выдернул осколок и занялся бинтованием раны.
- Они у моря. Пещера проходная оказалась…. Вон тот коридор прямо в бухту выводит. Танки туда не пройдут скалы да камни со всех сторон. Если б у них пехота была, совсем другой расклад был бы. – Ответил Данилов.
- Старшой, какие планы?
- А какие тут могут быть планы? У нас на всех патронов меньше рожка будет, скоро до них дойдет, что у нас патронов мало, бросят они танки и возьмут в руки автоматы. Вот тогда точно всем каюк настанет. – Вмешался Ляпа.
- Я вот что думаю, - к ним подошел Гуляев. – Оставим тут пару бойцов, остальные спустятся к морю, к гражданским, там будет последний рубеж.
- Я останусь, надоело бегать, - Перцов пододвинул к себе «Дектярь».
- Ну и я тогда останусь, - вышел Нестеров.- Ребята меняю свой ППС на «Вальтер» с полной обоймой.
- Я даже знаю на чей, - усмехнулся «Ляпа» протягивая Нестерову трофейный пистолет. - Автомат оставь себе.
- Ребят, постарайтесь их в пещеру заманить и патроны берегите. Вот это тоже вам. – Гуляев поставил перед Перцовым три бутылки с керосином.
Неожиданно для всех в дальнем конце тоннеля запрыгал отсвет факела.
- Господа военные не стреляйте, это я, - из – за поворота показался Ганс Рудольфович. Опираясь на охотничий дробовик, он, прихрамывая, вышел к разведчикам. – Господа красноармейцы у меня есть новости….
Из-за спины старика вышел немецкий офицер с «парабеллумом» в руке и немного посторонился, пропуская в подземный зал около десятка солдат вермахта.
**********************************************************
- Гер Капитан!
- Да, господин майор.
- Не могли бы вы одолжить бинокль.
- Пожалуйста.
Торвальдсен протянул фон Ранку отличный цейсовский бинокль.
- Там какие – то вспышки.
- Да, по всей видимости, идет бой.
- Мы сможем подойти поближе?
- Конечно господин майор. Минут через десять придется пройти в паре кабельтовых от берега, будет плотный туман, но нам это и надо.
- Гер капитан, там русские танки.
- Ну и что?
- У нас на борту рота фаустников, нужно высадиться на берег и помочь нашим.
- Вы с ума сошли! Через полчаса, час, туман рассеется, и мы будем как на ладони. Нас просто расстреляют с берега, я не могу так рисковать судном.
- Мне плевать на твою посудину!- Начал закипать Гарольд, - мне плевать на туман! Я вижу, что там гибнут мои соотечественники, а я, имея в своем распоряжении роту солдат, должен спокойно смотреть, как их давят русские танки!?
Торвальдсен посмотрел на берег, потом перевел растерянный взгляд на майора.
- Это исключено. Господин майор вы забыли, что у меня не военное судно.
- А вам и не надо вступать в бой, Мне нужно от вас пара шлюпок и чтобы это корыто дождалось нашего возвращения. Гер капитан, неужели вы бы не сделали для своих соотечественников того, что хочу сделать я для своих?
- Ааааааа! Делайте, что хотите, - он с силой рассек ребром ладони воздух и крикнул, пробегающему мимо матросу.- Ван Мэйк, возьмите Бергена, спустите шлюпки на воду и помогите немцам с погрузкой. Эй, кто там у штурвала?! Стоп машина, спустить якорь по левому борту!
И уже полушепотом обратился к фон Ранку.
- Господин майор, на все вам 40 минут, потом туман будет рассеиваться.
- Спасибо, Гер капитан.
Дети и женщины вышли из пещеры и почти сразу же увидели приближающиеся шлюпки.
- Инесс, гляньте, похоже, меня подводит зрение. Там лодки?
- Так и есть, - она замахала факелом.
- Только не кричите, - умоляюще взмолился Ганс, а то танки узнают, что мы здесь.
С лодок заметили сигнал, и чуть подкорректировав курс, направились к огню.
Ткнувшись в прибрежный песок, шлюпки остановились, и немецкий десант, высадился на берег.
- Herr Offizier, - Обратилась к фон Ранку графиня Трауф. Это была пожилая дама лет шестидесяти. – uns dringend Notwendigkeit Ihre Hilfe.*****
И столпившиеся вокруг солдат женщины, перебивая друг друга, сбивчиво и яростно жестикулируя, рассказали майору Вермахта о недавних событиях.
Сразу возникла немая сцена, Совсем как в гоголевском «Ревизоре». Основная группа бойцов просто впала в ступор. Гуляев попытался вскинуть автомат, но не смог его удержать одной рукой
- Ёкарный Бабай! – Нестеров медленно поднимал «Walther», а «Ляпа» незаметно потянул из голенища сапога самодельную финку.
- Nein nein, – Поднял одну руку немецкий майор – Wir sind nicht hier, um diesen.
Почти все вопросительно уставились на Ганса Рудольфовича.
- Господин майор говорит, что они тут не для этого, они нам помогут.
От этого заявления челюсть Нестерова медленно поползла вниз, он даже пистолет опустил, а Петро переглянулся с Даниловым и сделал незаметный знак «Ляпе» чтобы тот не спешил вытаскивать свой нож.
- Hallo Ivan. Wir k;mpfen?******
Рядом с Перцовым, на холодный камень, лег немецкий ефрейтор. Он улыбнулся и протяну руку. Немного подумав, Антон пожал ее.
- Чудны дела твои господи, - произнес он еле слышно, и уже немного тверже добавил,- Я не Иван, Антон.
Немец понял не все, но последнюю фразу, для себя, перевел правильно. Он кивнул и не отпуская руки представился:
- Хельмут, – и уже по деловому спросил, - гъе танки?
- Внизу, - Антон перевел взгляд на черный провал входа – Четыре там, еще четверо нас слева обойти пытаются, и еще два в усадьбе.
Свои слова он дублировал жестами и Хельмут его прекрасно понял. Он повернулся к солдатам и что то крикнул на немецком. К нему сразу направилась пара солдат с «дубинками» фаустпатронов.
Нестеров поднялся и, выхватив у одного из немцев гранатомет, быстро заговорил.
- Дай я первым эту суку отоварю?
Немецкий ефрейтор смерил его удивленным взглядом, уважительно кивнул и отодвинулся, освобождая место для русского.
- Вуууууууух….- Огненный росчерк разорвал ночную тьму от пещеры до ближайшей «тридцатьчетверки». Башня танка вздрогнула и завалилась набок, под ней полыхнуло ярким пламенем, и в небо поднялся густой черно-серый столб дыма.
- Да! – Нестеров, откинул разряженный гранатомет, шлепнул по локтевому сгибу правой руки. – Не любишь мудила когда сдачи дают?!
Немцы засмеялись, и даже на лицах русских появилась растерянная улыбка.
Место Нестерова уже занимал немецкий солдат с фаустпатроном на изготовку.
- Bereit. –буркнул он.
- Feuer! – гаркнул Хельмут, зажимая уши.
- Вууууууууух….- еще один огненный росчерк, и еще один горящий русский танк.
Немецкий майор внимательно слушал Перцова потом что то уточнил у Гуляева, а после подозвал к себе лейтенанта Дитриха Шнатса.
- Возьми своих людей и отделение Дица, и штук шесть, восемь фаустпатронов и спуститесь вниз. Русский говорит, что четыре танка нас слева обходят, их надо уничтожить.
- Есть господин майор.
- Это не все, погрузите гражданских в шлюпки, пусть отделение Дица отвезет их на корабль и возвращается назад.
- Хорошо господин майор.
Много ли времени нужно взводу умелых немецких «фаустников» чтобы уничтожить не полную танковую роту? Вопрос риторический. Не прошло и пяти минут, а те танки, что обстреливали вход в пещеру, уже горели не ярким коптящим пламенем. Откуда - то слева тоже были тоже видны неясные дрожащие всполохи. Несколько немцев спустились вниз, к горящим танкам. Они не стали ждать пока оставшиеся танки придут на помощь своим подбитым собратьям. Сжимая тяжелые гранатометы в руках, солдаты Вермахта сами устремились в атаку.
- Черт возьми! – в рации раздались панические крики. – У них «фаусты», отхо….
Крик прервался на полуслове, а где - то справа от скал вспыхнул еще один фонтан огня, озаряя картину ночного боя.
- Четверка, четверка, я шестой. Саня, ты про «фаусты» слышал? Приём.
Снова треск, шуршание и пощелкивание помех.
- Да, но откуда они тут? Бред како…. Бля! Это немцы!
Четверка начала разворот, но, не успев его закончить, взорвалась, её башню сорвало и, развернув на девяносто градусов, шваркнуло о землю.
Шестой видел всё. Быстро крутанувшись на месте, он дал полный газ, спасаясь бегством.
Тем временем в пещере старшина 108-й отдельной разведроты старший сержант Петр Сергеевич Гуляев с помощью старого садовника рассказывал майору Вермахта Гаральду фон Ранку всю предысторию ночного боя. Он говорил про визит пьяного танкиста, про домогательства к немецкой девочке, про потасовку в летней кухне и про гибель почти всей разведроты. Немец слушал и мрачнел с каждой минутой.
- Нас было тридцать два, а теперь только семь израненных бойцов, - закончил Пётр Сергеевич.
В пещеру вошел Дитрих.
- Господин майор, танки уничтожены, одному удалось скрыться, гражданские на корабле, а шлюпки сейчас пристанут к берегу.
- Молодцы! Собери людей возле шлюпок, я сейчас, - сказал он, передавая Дитриху ракетницу.
Немцы, кроме майора и Ганса Рудольфовича, покинули подземный зал. Русские стянулись к старшему сержанту.
- И что же вы теперь собираетесь делать? – Спросил фон Ранк.
Пётр Сергеевич отвел взгляд и, пожевав губу, пожал плечами.
- Ну а что? – Подал голос Ляпа и он растерянно окинул всех взглядом. – Скажем все, как было.
- Совсем умом ущербный, или просто валенком прикидываешься? – Зло сплюнул на пол Данилов. – А особистам что говорить будешь? «Извините, мы тут на пару с немцами танковую роту раздолбали, ток мы не виноваты, уж получилось так». Во они обрадуются, сразу медаль на грудь повесят в форме мишени и фото у стены сделают. «Посмотрите в этот ствол, сейчас отсюда вылетит птичка». Ну, вот уж фигу! Драпать из армии надо.
- И куда? – Спросил Нестеров.
- Может в лесах отсидеться? – Еле слышно предложил Лобанов. Рана в правом боку была не смертельная, но очень тяжелая, к тому же он потерял много крови и периодически терял сознание.
- Ты на Рюгене нормальные леса видел? – тихо простонал Емельянов.
- Во-во, песок да сосны, - Гуляев поелозил задницей устраиваясь поудобнее. – К тому же искать нас будут.
- Господа солдаты, - заговорил немецкий офицер. – Могу предложить альтернативный вариант. Наш корабль плывет в Португалию, и я предлагаю вам плыть вместе с нами. Только решать надо быстро, шлюпки отходят через семь минут, уж извините, но на эту операцию нам отпущено чуть больше получаса.
- Мужики, а это выход. – Старшина оживился и щелкнул пальцами. – Там нас точно не достанут. Кто «за»?
И он поднял руку.
*********************************************************
Антонио Пэрэс, тяжело опираясь на подлокотники, опустился в кресло-качалку. Немного щемило сердце, последнее время оно все чаще давало о себе знать.
- Тоша, ты плохо выглядишь, - рядом присела Анна. Её зрение полностью восстановилось еще тогда, на датском корабле.
- Сердце что-то дергает.
- Потерпи немного, я за каплями схожу.
- Бог с ними, с каплями, принеси лучше водки и хлеба ржаного.
- Антоша, тебе же нельзя….
- В остальные дни нельзя, а сегодня…. Сегодня девятое мая. Сегодня можно, даже нужно.
……………………………………………………………………………….
*Anna in die K;che gehen Sie bitte. - Анна, выйди на кухню, пожалуйста (нем).
**- Gehe in das Haus. Keine Angst. (нем.) – Иди в дом. Не бойся.
***Kinder. Hand in Hand gehen. (нем)- Дети. Возьмитесь за руки.
****gehen einer nach dem anderen (нем) - Идем друг за другом
*****Herr Offizier, uns dringend Notwendigkeit Ihre Hilfe. - Господин офицер, нам срочно нужна ваша помощь. (нем)
*******Hallo Ivan. Wir k;mpfen? - Привет Иван. Повоюем? (нем.)
Дэн Люк З. И. (15.06.10)
ндекс
